Х-ассенизаторы. Огонь по тарелкам!
Шрифт:
В общем, «икс-ассенизаторы» отправились спасать членов Большой Пятерки на своем старом самолете, что само по себе, конечно, не так уж и плохо. Вот только раньше пилот высаживал группу вдали от места проявления активности инопланетян, и бойцы добирались к объекту самостоятельно, стараясь не выдать своего присутствия раньше времени. А теперь, образно говоря, самолет придется сажать прямо на головы врага. Что наверняка означало неизбежность воздушного боя. Вот только никто не знал, сможет ли самолет оказать достойное сопротивление летающим тарелкам.
И уж в чем кое-кто сомневался точно, так это
– Парень не подведет. Он же все-таки бывший летчик-испытатель, – неизвестно кого именно, сослуживцев или себя, стал убеждать всезнайка Зибцих, высказав общую мысль, буквально висевшую в воздухе.
– Ага, – согласился с ним Пацук. – Летчик-испытатель, которого после стопятидесятого разбитого самолета перевели в «Аэрофлот».
– И самогон он с собой не взял, – подвел итог Кедман и, поймав на себе удивленные взгляды друзей, пояснил: – Так ведь примета у него такая: самогон в полете пить. А приметы нарушать – к беде!..
– Типун тебе на язык, – буркнул Шныгин. – А вот пилот без сивухи перебьется.
– Правильно! – поддержала его Сара. – Всем известно, что алкоголь притупляет восприятие и замедляет реакцию.
– Да при чем тут, блин, реакция и восприятие! – фыркнул старшина. – Просто обидно будет помирать трезвым, когда водитель, еври бади, под мухой. А нам даже фронтовые сто грамм так ни разу и не выдали…
– Получите вы и сто, и двести, если с задания живыми вернетесь! – встрял в разговор Раимов, постоянно находящийся на связи. – Вы только спасите президентов, а уж я, честное слово, поставлю. И пусть мне потом начальство попробует объявить выговор с занесением в личное дело.
– Ловлю вас на слове, шеф, – радостно воскликнул Пацук. – Как говорится, за базар ответите.
– Отвечу. Я тебе за все отвечу, – согласился с ним подполковник. – А вот кто мне ответит, почему шестой энергоскафандр на кресле рядом с Енотом валяется? А? Мать вашу в колхоз надои считать!..
– Ой-е, блин! – рявкнул старшина, вскакивая со своего места. – Забыл, шеф. Сейчас все исправлю!
– Лучше бы ты свою голову, Медведь, в берлоге забыл, – посоветовал Раимов. – Что бы вы делали, интересно, подлетев к острову? В общем так, косолапый, вернешься с прополки сельдерея, будешь у меня целый день, как белка в колесе, на тренажере бегать! Два наряда вне очереди.
– Есть два наряда вне очереди! – согласился Шныгин, чувствовавший себя безмерно виноватым, и пошел к кабине пилота.
Дело в том, что почти все встреченные людьми инопланетяне, за исключением кристаллидов, могли подчинять своей воле разум людей и заставляли их вытворять такое, что потом даже в психбольнице, в качестве шоковой терапии, доктора показать не решатся. Единственной защитой от ментальной атаки являлись энергоскафандры. Причем даже в их эффективности большой уверенности ни у кого не было. Все-таки «икс-ассенизаторов» набрали в группу за их исключительную невосприимчивость к любому психическому воздействию. А проверить, сможет ли энергоскафандр защитить обычного человека, возможности до сих пор не представлялось.
И все же Раимову пришлось рискнуть. Хотя его бойцы и были достаточно широкими универсалами, пилотирование самолета в список их умений не входило. Доставить группу к месту проведения операции
Шныгин, подхватив с кресла энергоскафандр, подошел к кабине пилота и очень вежливо постучал. Зачем постучал не очень вежливо. Потом очень невежливо. Можно даже сказать, слишком грубо! Однако ни в одном из трех случаев ответа не дождался. Можно было, конечно, попробовать выломать дверь или просто взорвать ее, но портить казенное имущество старшина не решился. Вместо этого он постучал еще разочек и поинтересовался:
– Ты там оглох или просто умер? Лучше бы второе. Поскольку первое можно исправить хирургическим путем. И учти, что это буду делать лично я.
– Гражданин, сядьте в свое кресло и не мешайте экипажу работать, – по громкой связи произнес летчик, бортинженер, радист и командир корабля в одном флаконе. Который, флакон, кстати сказать, был оставлен дома. – В случае возникновения каких-то вопросов, пожеланий или претензий обращайтесь к стюардессе. Она все уладит.
– Слушай, ты дурак? Или в трамвае едешь? – наивно поинтересовался Шныгин. – Открой, говорю. Новую форму одежды тебе доставили. Посылторгом.
Однако пилот, уже напуганный однажды не слишком вежливым обращением с собственной персоной со стороны старшины, впустить своего обидчика в святая святых самолета наотрез отказался. Не помогли ни уговоры, ни убеждения. И лишь когда Раимов лично приказал летчику делать то, что говорит старшина, тот переключил управление самолетом на автопилот и пошел открывать дверь. Ну а энергоскафандр извозчик аэробуса уже примерял безропотно. Потому как оказался не конченым дураком и знал, что без специального снаряжения выжить вблизи пришельцев будет крайне сложно.
Шныгину пришлось помогать пилоту облачаться в энергоскафандр. Оба смотрели друг на друга волком, но молчали. Поэтому переодевание летчика в новую полетную форму прошло без эксцессов. Как, впрочем, и вся оставшаяся часть полета. Пару часов бойцов ничто не тревожило, а затем Раимов передал по рации, что их самолет приближается к объекту. Шныгин поднялся со своего места и прошел в кабину пилота.
Тот покосился на старшину, но ничего не сказал.
– Видишь их? – поинтересовался Сергей.
– А я тебе что, рентгеновская установка? – в свою очередь полюбопытствовал пилот, кивая на лобовое стекло кабины, за которым ничего, кроме мутной пелены, не наблюдалось. – Я же в облаках держусь. По крайней мере, так мы можем максимально близко к ним подобраться, если только на этих инопланетных «тарелках» нет какого-нибудь подобия радаров.
– Жди, – фыркнул старшина. – У них все, блин, есть. И даже больше, чем тебе когда-нибудь снилось.
Словно в подтверждение этих слов самолет вдруг тряхнуло. Шныгин, пытаясь удержаться на ногах, схватился за спинку пилотского кресла, а вот сам хозяин этого сидячего места на толчок даже внимания не обратил. Старшина выпрямился и хотел было спросить, что происходит, но в это время самолет тряхнуло снова. Только на этот раз удар был намного сильнее. Шныгин не смог устоять на ногах и покатился по полу в угол кабины, а пилот истошно завопил: