H2o
Шрифт:
Совсем другое дело — Женька. То есть теперь уже Олег. Олег Валентинович Стеблов. Черт, надо запомнить хотя бы это.
Его появление в твоей жизни случайностью быть не может. Оно закономерно, как приливы и отливы Мирового океана, как внеочередная смена сезонов и глобальные изменения климата. Как все те необъяснимые на первый взгляд явления, что исподволь подтачивают сейчас представления о мире инертных и выносливых северных жителей, подготавливая почву для коллапса прежней жизни, большого взрыва, волны которого разойдутся по всей Земле, великого передела, посвященного твоей и только твоей свободе.
То,
А с судьбой ты всегда более-менее точно находил общий язык.
Поднял со стола мобилку и сам, непривычными движениями кончиков пальцев, набрал еще не занесенный в память номер.
Три гудка вызова. Почти четыре. И заспанный мальчишеский голос:
— Алло?
— Вставай, — сказал Виктор. — Через двадцать минут за тобой заедет машина. Я помню, что с понедельника. Но кое-что изменилось.
В накопителе было человек шесть. Озабоченных, спешащих, недовольных. И еще один, разглядывающий все вокруг с неуемным восторженным любопытством — Женька. В последний момент оказалось, что у него даже нет загранпаспорта. Но до объявления посадки должны были подвезти, ты распорядился, а не пропустить в накопитель личного секретаря самого Виктора Винниченко аэропортовская администрация, конечно, не рискнула.
В аэропорту мальчик, разумеется, был впервые в жизни. Ничего удивительного: самолетами нынче летают только очень обеспеченные люди, за счет которых и выживают (надо признать, совсем неплохо) коллеги покойной Анциферовой. Между прочим, авиацию они так просто не отдадут, а ведь теперь, после Иркиной смерти, придется начинать переговоры сначала, на что катастрофически нет времени… Ладно. Об этом ты подумаешь позже, если доведется думать вообще.
Мерзковатое слово — накопитель. Низводящее человека в ранг единицы некой субстанции, поддающейся накоплению. Что особенно издевательски звучит в приложении к собравшимся тут несомненным випам и хозяевам жизни — четверых, двух владельцев торговых сетей, одного банкира и кинозвезду, Виктор знал, и остальные явно относились к тому же ряду, — к ним, привыкшим осознавать себя уникальными, незаменимыми, яркими, черт возьми, индивидуальностями… в общем, более чем справедливо. Накопитель.
Справедливо в отношении всех, но не тебя.
— Виктор Алексеевич…
Почувствовал несмелые пальцы на локте, обернулся, глянул вопросительно.
— Можно мне того… отлучиться?
— В туалет? — осведомился Виктор. Пусть привыкает.
— Не-а… Посмотреть на самолеты.
Усмехнулся:
— Давай. Только про телефон не забудь.
Женька потрогал шефскую мобилку на поясе, и она с готовностью отозвалась резким рингтоном. Не сводя глаз с Виктора, парень старательно проговорил весь положенный текст, от «доброе утро» и до «к сожалению, до понедельника Виктор Алексеевич занят». Повесил трубу назад и перевел дыхание:
— Из парламентского секретариата. Правильно?
— Правильно. Беги, самолеты там.
Женька чесанул со всех ног, наискось пересекая помещение накопителя в направлении прозрачной торцовой стены; прочие пассажиры проводили его недоуменными взглядами, а кинозвезда вроде бы даже заинтересованным. Приник к стене жадно, словно
А ты ведь до сих пор не знаешь точно, зачем взял его с собой. Да что там — зачем вообще втащил в свою жизнь, вернее, завел, как заводил когда-то кота или давно умершую рыжую собачку Долли. Да, парнишка способный, довольно бойко для первого рабочего дня отвечает по телефону, а там, глядишь, втянется и станет действительно неплохим секретарем; если разобраться, для этого не обязательно иметь несколько высших образований. Но один этот факт ничего не объясняет и не мотивирует. Остается голое ощущение: так надо. И когда ты, спрашивается, в последний раз руководствовался в своих поступках ощущениями?
Женька вернулся, вприпрыжку, размахивая мобилкой, как бумерангом перед броском:
— Там паспорт привезли. Ждут на регистрации.
— Зачем ты говоришь об этом мне? Иди и забери.
— Ага.
Снова резвая пробежка на глазах скандализированных випов. Ничего. Смотрите, удивляйтесь, негодуйте. Ты, на первый взгляд такой же, как и они, человек того же круга, тех же сфер, того же накопителя, — можешь себе позволить и такого вот секретаря, и много чего другого. А уже совсем скоро позволишь себе абсолютно все. И надо, чтобы мальчик по имени Женька при этом был. Так будет логично и правильно, раз уж его отец…
Передернул плечами. Его отец — икс, переменная, неизвестный и необъяснимый элемент в стройной и беспроигрышной конструкции, и это по-настоящему напрягает. Впрочем, нет. Стройной и беспроигрышной твоя конструкция была — казалась — до вчерашнего дня. Теперь переменных несколько. Много. Что, разумеется, напрягает в разы сильнее.
Вернулся Женька. Что-то быстро.
— Оформил регистрацию?
— Нет еще, — парень, шумно дыша, протянул мобилку. — Вам тут звонят. Химик.
— Давай. И живо, посадка через пять минут!
Юный секретарь исчез; что ж, нуль-транспортировкой он, по крайней мере, владеет в совершенстве. И память вроде бы неплохая. Значит, Химик. Интересно, какие переменные прибавились еще.
— Я слушаю.
— Вик, — голос у Химика был встревоженный, и Виктор не удивился. — Что у тебя там стряслось? Вчера было первое число, а денег нет. В банке ничего не знают. Я уже хотел звонить Свенсену, но решил сначала все-таки тебе.
— Правильно решил.
— То есть все нормально? — Химик шумно выдохнул в трубку.
— Не все. Но никому не звони. Через два часа я буду у вас.
— То есть?!
Виктор чертыхнулся и прихватил зубами губы, чувствуя, как они разъезжаются в улыбке. Снова оно проклюнулось, лишнее, ненужное — удовлетворение произведенным эффектом, артистическая страстишка, от которой тебе никуда не деться даже в такой ситуации, как сейчас. Значит, деньги не поступили. Не сработало какое-то из ключевых звеньев финансовой цепочки. Кто — Инна, Свенсен, Пийлс? Пожалуйста, три переменных одним комплектом. И начинать разбираться с ними надо в моменте, как только вернется твой, с позволения сказать, секретарь. Впрочем, какой уж есть. Вот он, бежит, лопоухий, счастливый, с улыбкой до ушей. Черт. Полминуты до посадки. Уже никому толком не позвонишь, а в самолете требуют отключать мобильные телефоны.