Хафиз и пленница султана
Шрифт:
Али оглянулся: «брат» сидел в дальнем углу в тени минарета, опустив голову на колени. Али направился к нему. Служка за спиной продолжал кипятиться.
– Метла, видите ли, грязная. Метла грязная, да, но она грязная оттого, что ею чистоту наводят. Я все имаму расскажу. Понаехали тут.
Али, не оглядываясь, поднял руку, желая урезонить его. Он сел рядом с девушкой и сказал:
– Привет, как дела?
Девушка повернула к нему злое, заплаканное лицо, под глазами были грязные разводы, следы от поднятой метлой пыли. Никто бы не признал сейчас в ней девицу.
– Ты еще спрашиваешь, – сквозь
– Когда-нибудь надо же начинать, – заметил Али.
– Не дождешься.
– Ладно, извини. Я нашел твоего отца, он в тюрьме, но с ним все в порядке, он жив и здоров.
– Правда? – обрадовалась девушка. – Мы можем пойти к нему?
– Увы, нет, пока не прояснится его судьба.
– Ты видел его?
– Да, и разговаривал.
– А я, почему не могу?
– Это рискованно, ты его дочь. Если тебя схватят, это свяжет ему руки. Одного человека вытащить из тюрьмы легче, чем двоих. Но он знает, что ты со мной.
– А ты не врешь?
– Он сказал, чтобы я спрятал тебя в доме, в деревне возле серных источников.
– Ты знаешь, где это?
– Знаю, я там жила летом с кормилицей. Похоже, ты не врешь.
Видно было, что она успокоилась, во взгляде исчезла вражда.
– Мне надо умыться, – сказала она, – Я, наверное, ужасно выгляжу.
– Умыться не помешало бы, но лучше этого не делать, так ты больше на мальчика похожа. Долго ли добираться до вашей деревни?
– Меньше часа.
– Это верхом?
– Ну конечно, не думаешь же ты, что мы пешком туда добирались.
– Значит, пешком часа три получится, – задумчиво сказал Али. – Ну что же, пойдем, иначе засветло не успеем.
– Значит, я зря подметала, ночевать мне здесь не придется? Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться.
– Ну не очень-то ты и подметала, судя по недовольной физиономии служки, – пряча улыбку, сказал Али. Он протянул руку и помог девушке встать. – Я до сих пор не знаю, как тебя зовут.
– Йасмин, – ответила девушка.
«Йасмин», – повторил про себя Али. – Хочешь узнать, как зовут меня?
– Нет.
– Почему нет? – удивился Али.
– Потому что мне все равно.
– Обидно, конечно, но ладно, пошли.
– Эй, вы, куда, бездельники? – крикнул им вслед служка, когда он пошли со двора, – Сейчас имам придет.
Али, не оглядываясь, неопределенно махнул рукой.
Серхаб. Предместье Табриза.
Весь путь проделали молча, время от времени Али пытался заговорить с девушкой, но она либо отделывалась односложным ответом, либо не отвечала вовсе. В деревню пришли в сумерках. Али схватил за плечо пробегавшего мальчишку, и тот привел их к дому старосты. Али заглянул за ограду – во дворе гулям жарил на углях кебабы, густой ароматный дым расползался по углам сада. Али почувствовал, как у него свело желудок от голода.
– Эй, – услышал он окрик, – ты чего здесь высматриваешь?
Али повернул голову, в глубине сада под навесом был устроен эйван [79] , на котором, скрестив ноги, сидел
– У меня к тебе дело, – крикнул Али, – Подойти сюда.
Человек спустил ноги с возвышения и, не торопясь, направился к нему.
– Ну, в чем дело?
– Тебя Ризван зовут?
– Ну, предположим, что дальше?
– Меня послал Шамс Туграи, сказал, чтобы ты дал ключи от его дома.
79
Эйван – веранда, здесь – помост.
– А почему я должен тебе верить? – резонно спросил староста.
Али, вспомнив, вытащил перстень и показал ему.
– Теперь вижу, что действительно от него. А это кто с тобой?
– Брат мой, – сказал Али, оглянувшись на Йасмину.
– А вы по какому делу к нам?
– Погостить.
– Понятно, что ж, добро пожаловать.
Помявшись, словно пребывал в затруднении, староста спросил:
– А что там с вазиром? Я слышал, дело его плохо.
– Пустое, – ответил Али, – Все в порядке. Он по-прежнему сахиб дивана Табриза. Так что если тебя беспокоит судьба вазира или твое благополучие зависит от него, вздохни спокойно, ему ничего не угрожает. И поторопись с ключами, уже темнеет, впотьмах в чужом доме не очень-то удобно располагаться.
Начальственный тон, который неосознанно взял Али в разговоре со старостой оказался верен. Привычка к повиновению взяла верх над подозрительностью и любопытством. Староста не только дал ключи, но и послал с ними провожатого, вручив ему еще и корзину с едой.
– Наверное, вы проголодались с дороги, – сказал староста, угодливо кланяясь им вслед.
– Спасибо, это будет как нельзя кстати, – одобрительно кивнул Али.
Село лежало у подножия холма, и дом вазира оказался в самой верхней части.
Сопровождаемые лаем собак, они пришли к дому. Али взял у слуги корзину и отпустил его. Дом вазира в темноте отличался от соседних разве что своими размерами. Али не без труда справился с замком, и они вошли внутрь. Ночь выдалась звездной, поэтому в комнате, в которой они оказались, было достаточно света, чтобы Али разыскал светильник, масляную лампаду.
Поболтав, убедился, что она заправлена, он нашарил на полке кресало и зажег его. Комната озарилась желтым неровным светом. Али, держа в руках лампаду, обследовал весь дом. Йасмин следовала за ним по пятам.
– Ты не хочешь присесть, отдохнуть? – спросил Али.
– Нет, я не устала.
– Душно, может быть, откроем окна?
– Не надо, – быстро возразила девушка.
– Почему?
– Комары налетят, и вообще, с улицы увидят.
– Действительно, – согласился Али. – Я как-то не подумал. А куда ведет эта дверь?
– Не знаю.
– Ты что, здесь не бывала?
– Бывала, только давно, когда маленькой была.
Али взялся за ручку, дверь оказалась незапертой, и она вела во внутренний дворик, заросший кустами роз. Огромные бутоны свисали с высоты человеческого роста. В глубине сада виднелась беседка. Осторожно ступая по тропинке, пошел к ней. Круглая скамья под навесом, стол. Али обернулся, чтобы позвать девушку, но Йасмин уже стояла за спиной.