Хагалаз. Восхождение
Шрифт:
Лёжа ночью в камере, Хаара долго не могла сомкнуть глаз. Она смотрела в потолок и думала о минувших сражениях, о неправильности своего поведения, о человечности, которая в ней притупилась. Едва сознание погружалось в сон, девушку начинали душить образы в масках боли, страха и ненависти. Она снова и снова тонула в кровавом море. Призраки умерших тащили её на дно, и не было сил закричать. Хаара вздрагивала и просыпалась в холодном поту. Ей становилось жутко и казалось, будто она вновь находится в Дэррад.
Кто-то громко разговаривал в конце коридора. Трепещущий факел содрогался и отбрасывал на стены страшные
Глава 18 Клубок змей
— И почему мы должны этим заниматься? — раздражённо спросил золотоволосый мужчина, закрепляя на лошади тюк с вещами. Харон, на вид безразличная к сложившейся ситуации, проверяла крепление седла. Скверная пасмурная погода не закаляла боевой дух, а, напротив, вселяла в людей уныние, скорбь и злобу.
— Ты же слышал. Они Иннун. Король полагает, что наша сила чем-то поможет в сопротивлении.
— Двое верров против тридцати четырёх изгнанников? Это с учётом, что к ним не пришли другие, и что воины Йота не просчитались. Самоубийство. Я не горю желанием участвовать в резне, почему нас вдруг используют как пожелают?
— Мы не будем сражаться, Август. Наша задача — поддерживать людей. — Закончив с проверкой снаряжения, девушка откинула плащ, поставила ногу в стремя и ловко запрыгнула на лошадь. Мужчина заколебался, придерживая скакуна под уздцы, но, столкнувшись с требовательным взглядом Харон, последовал её примеру.
— Думаешь, нас там с распростёртыми объятиями ждут?
— Нет. Но не поехать мы не можем.
— Ещё бы основные силы догнать. — Август недовольно хмыкнул. — Они несколько дней назад выдвинулись. И какой только прок от нас… Жаль, турнир не посмотрим. Хотел заработать на ставках, а теперь Леро весь куш заберёт.
Харон ударила лошадь поводьями, и та неспешно двинулась в город. Август продолжал жаловаться на неудачу, тогда как девушка насторожилась, вспоминая сбор и холодное покалывающее чувство, пронзившее её в тот день.
— Не понравились мне те двое. Не знаю, что с ними не так… но не понравились.
Мужчина смолк.
Мисора видела, как маги выезжают за ворота. Она как раз прогуливалась по двору, но смутно представляла, что заставило верров показаться на территории дворца, а затем в срочном порядке отбыть. С некоторого времени король не допускал её к политическим делам. Женщина была интересна ему только в постели, приобрела качество послушной игрушки, и утрата прежнего статуса её сильно печалила. Мисора не хотела терять место под солнцем, но придумать, как привлечь внимание монарха, у неё не выходило. Беременность Наоми и нападение на Ютру стали для женщины настоящим препятствием, и если в том, что королева лишь подурнеет от родов, Мисора не сомневалась, то вероятность надвигающейся войны её пугала. Замок, несомненно, самое безопасное место на такой случай, но чтобы остаться в нём, нужно не надоесть Лонгрену.
Внезапно кто-то тронул лисицу за плечо. Ещё не обернувшись, женщина уловила знакомый терпко-потный запах. Главный советник. Мерзкий старикашка, он позволял своим морщинистым пальцам касаться её нежной кожи. Мисора отпрянула, отдёрнув накидку, и надменно уставилась на мужчину. Холгер неприятно усмехнулся.
— Кого-то ждёшь?
Мисора ненавидела это обращение на «ты». Она сразу чувствовала себя приниженной, жалкой, ничего незначащей. Дворцовые слуги не смели общаться к ней в подобном тоне, но что женщина могла сказать главному советнику? Он всё равно оказывал большее влияние на короля, нежели она, был вторым государственным человеком, ведь, согласно слухам, именно Холгер усадил Лонгрена на трон. А что из себя представляла Мисора? Всего лишь наложница. Иными словами — никто.
— Дышу свежим воздухом.
— Воздух полезен для кожи. Смотри, у тебя она почти как у королевы. — Костлявый палец скользнул по щеке Мисоры, и женщина внутренне съёжилась. Ей хотелось оттолкнуть старика, вспороть его дряхлую глотку, но вдруг сверху донёсся знакомый женский голос.
— Что вы здесь делаете, господин советник?
Холгер рефлекторно отпрянул и низко поклонился. Мисора успела заметить недовольство, скользнувшее на морщинистом лице. Мужчину передёргивало каждый раз, когда к нему так обращались. Он предпочитал и даже справедливо требовал звания «Ваша Светлость», но Наоми в силу статуса могла позволить себе игнорировать подобную учтивость, заменив её снисходительно-заносчивым «господин». Пожаловаться Лонгрену на такое «оскорбление» Холгер бы никогда не решился, король бы только посмеялся. Однако подобное обращение при женщине из низшего класса вдвойне унизило его мужское достоинство. В душе советник проклял юную высокомерную королеву, и подумал, что стоит её проучить.
— Ваше Величество… я пришёл удостовериться, что верры отбыли в Йот, и случайно встретил…
— Ваше Величество, — Мисора присела в реверансе. Наоми облокотилась на мраморные перила и смерила двоицу внимательным взглядом.
— Вам нравится эта женщина? Я смотрю, вы с ней любезны.
— Вовсе нет, я просто поздоровался с…
— …наложницей моего мужа? К чему тратить время на любезности, если женщина вам не симпатична?
— Не вижу в этом чего-то сверхъестественного, Ваше Величество.
Наоми заметила, что Холгер покраснел. Его голос фальшиво утончился. Смущается? Боится?
— Правда? Я видела, как вы трогали её.
— Ваше Величество, это не… — попыталась вмешаться Мисора, боясь, как бы этот казус не вышел ей боком.
— Не смей перечить, — осекла её королева и спустилась на несколько ступеней ниже. — В самом деле, мне безразлично, что между вами. Можете забрать её себе, господин советник, я буду только рада, если эта женщина исчезнет с глаз долой.
— Я не могу, Ваше Величество…
— Отчего же? Вы трус?
Ненависть вспыхнула в глазах Холгера, однако мужчина выдавил любезную улыбку, чтобы скрыть неприязнь. Он умел держать себя перед сильными мира сего, благо их было немного, иначе Холгер сошёл бы с ума.
— Во-первых, она принадлежит королю, а я уважаю монарха и верно служу ему, а во-вторых, эта женщина не в моём вкусе.
Мисора мысленно усмехнулась. Не в его вкусе, как же!
— А кто в вашем вкусе? — осведомилась Наоми, спустившись до конца и обойдя лестницу. Теперь они оказались наравне.