Хагалаз. Восхождение
Шрифт:
Крепко сжимая руку Делэль, Гелата преодолевала ступени. «Что, если я убью себя?» — на мгновение мысль, пронзившая сознание, показалась девушке правильной. Если умрёт она, то, возможно, умрёт и Энэйн, или останется пленницей её тела. А если нет Энэйн, то и войне не быть. Но что, если это заблуждение? Если Энэйн всё-таки выживет? Тогда Гелата окажется вдвойне бесполезна… Никуда не годный план. Да и умирать Гелате не хотелось. В конце концов, почему она должна жертвовать собой ради возможного мира? Ради людей, которых даже не знает? Разве жизнь не была жестока к ней? Нет, девушка ни за что не сделает этого!
Пусть Энэйн переселится в новое тело, пусть захватит власть,
Таким образом чувство страха сменилось возмущением, а затем смирением и даже спокойствием. Пока Гелата рядом с Этцелем, ей ничего не грозит. А потом… потом она разберётся.
Глава 13 Сбор
Частичное осознание того, что Джаваха был прав, пришло к Блэйру через три дня. Арравел сообщил ему о смерти сициланца, оправдав её внезапным ухудшением здоровья, и безрадостно сказал, что знает, кто стоит за избиением.
— Мой отец недоволен тем, что я неожиданно смог вырваться из-под его давящего сапога, считает, что препятствия покажут мне мою несостоятельность, но не переживай. Я сделаю всё возможное, чтобы в тюрьме тебе ничего не угрожало. Твой враг — мой враг. Вместе мы справимся.
Эта зыбкая фраза не сильно обнадёжила Блэйра, однако времени на то, чтобы предаться скорби, у него было немного. Он думал о Джавахе и его словах про последнюю встречу. Сициланец предвидел собственную смерть? Может, он знал, кто станет победителем, однако предпочёл удержать это втайне? Какие видения посещали его в роковой час?
Ответов было не найти. Ещё через три дня был объявлен первый сбор веларов, на котором должен был утвердиться итоговый список участников. Блэйр шёл на него с одной мыслью: «Нельзя сделать смерть Джавахи бессмысленной». Он был готов убивать. Без разницы кого.
Участников согнали на пустующую арену. Несмотря на солнечный день, погода час от часу становилась прохладнее. Светило будто устало греть бренную землю. «Тем лучше, — рассуждал мужчина, — легче дышится, не плавит мысли». Ветер налетал холодными порывами, поднимая в воздух песок. К удивлению велара, желающих принять участие в смертельной бойне оказалось немало, и судя по всему, здесь присутствовали не только обречённые.
— Хэй, Блэйр! — Мужчина вздрогнул от внезапного оклика. Кто-то тут же ухватил его за руку, и Блэйр встретился глазами с необычно напряжённым и хмурым Канутусом. Тот усадил его на небольшое бревно рядом с собой, будто был хозяином крошечного песчаного островка, и недоверчиво обвёл взглядом шумящую толпу заключённых. Блэйру сделалось не по себе от подозрительного поведения соседа, но прежде, чем он успел выдать какую-нибудь колкость, Канутус заговорил: — Лучше здесь в одиночку не разгуливать, а то убьют ещё до начала.
— Но это запрещено.
— Не будь дураком. Когда преступники жили по законам или морали? Посмотри на эту толпу. Здесь все понимают, что право на жизнь получит только один, а остальные превратятся в гору трупов. Чем меньше соперников, тем больше шансов. Не глупи. Я предупреждал тебя, что дружбу нужно заводить внутри, а не снаружи. Не прошу, чтобы ты доверял мне или делился личными переживаниями, но хотя бы притворись, что мы в одной лодке. Я здесь больше никого не знаю, а двое лучше, чем один, усёк?
— Усёк.
Блэйру спорить не хотелось, в конце концов, Канутус был прав. Быть одиночкой в толпе головорезов небезопасно, тем более, что стражники с удовольствием посмотрят на его случайную смерть. Они подчиняются тем, кто хорошо платит, а этот кто-то очень не хотел, чтобы Блэйр участвовал в турнире.
— Я тебе сейчас хребет вырву, лысый! — Раздался громкий низкий голос со стороны. Внимание мужчин привлекла потасовка, развернувшаяся в нескольких метрах от них. Недовольно кричала огромная мужеподобная женщина с густой неопрятной шевелюрой. Её массивный квадратный подбородок сильно выступал вперёд, а с пухлых, потрескавшихся от сухости губ срывались брызги слюны. Кривой нос стал свидетелем бурной жизни, женщину в ней выдавала лишь внушительная грудь. Даже мускулистые волосатые ноги были настолько мужскими и непривлекательными, что Блэйр невольно поёжился. Казалось, от решительных действий её отделяют лишь закованные руки. Преступница лила на обидчика тонны брани, харкнула ему под ноги и едва не нарвалась на ответный удар.
— Женщина… — тихо промямлил Блэйр, — не думал, что они тоже сражаются.
— Это ли женщина? — также тихо осведомился Канутус и с презрением окинул взглядом несуразное гоблинское лицо: бородавка между лохматых бровей, кривой оскал, в котором зияло несколько чёрных дыр. — А вон там… женщина, — он кивнул куда-то в сторону, и Блэйр невольно переключил внимание на сидящий неподалёку силуэт. Девушка из коридора. В полумраке он не успел разглядеть её: лишь запомнил светлые волосы и гордую прямую походку, но сомнений не было — она сидела там. Вряд ли бы в тюрьме сыскались две столь похожие фигуры. Правильные черты лица, собранные в косы пряди, спокойный, почти скучающий взгляд. Она сидела одна, как будто сторонилась грязной разбушевавшейся толпы, держала пальцы в замке и никак не реагировала на вопли. По телу Блэйра пронеслось странное будоражащее чувство, прилив скрытой беспочвенной радости. Канутус, разделявший его любопытство, с той же пристальностью разглядывал незнакомку, пока мужеподобная женщина ругалась со всяким, кто смел открывать в её сторону рот.
— Бабам не место на арене!
— Баба здесь только ты! Я ещё вас всех положу! Искромсаю ваши хамские языки, надругаюсь над трупами!
— Да заткнись ты уже…
— Осмелел? Давай, заткни!
— Больно надо драться с тем, кто ответить не сможет.
— Это я-то не смогу? — Женщина кинулась вперёд и замахнулась скованными руками, но обидчик уклонился от её выпада.
— Отдыхай, стерва!
— Эй, гляньте, ещё баба! — Донеслось с другой стороны. Блэйр увидел, как долговязый темноволосый мужик приблизился к сидящей незнакомке и усмехнулся, указав на неё пальцем. Девушка не ответила, только смерила его презрительным взглядом. Перепалка вдруг смолкла, и внимание заключённых перенеслось на новый объект. Мужеподобная женщина толкнула нескольких рядом стоящих веларов и вывалилась вперёд.
— Кто, говоришь? — Она уставилась на сидящую девушку и в ту же секунду залилась мерзким хохотом. — Ой, Геул! Милочка, ты что здесь делаешь? Перепутала арену и бордель?
Незнакомка на распутницу не походила, и голословное оскорбление в её адрес слегка покоробило Блэйра. Вступиться ли? Но ведь сама девушка не предпринимает попыток себя защитить. Если она настолько беспомощна, то что делает на арене? Блондинка вновь промолчала. Её губы растянулись в насмешливой улыбке. Это привело мужеподобную женщину в негодование.