Хагалаз. Восхождение
Шрифт:
— Я видел лица, юные, ещё не искалеченные временем, им сейчас должно быть не больше семнадцати. Один живёт за стенами, что выше тюремных, а второй находится под покровительством страшной силы. Возможно, его сопровождают опытные маги, я не смог их разглядеть, только почувствовал кровь и… — сициланец оборвался на полуслове.
— В мире полно юношей, стен и магов. Что мне делать с этой информацией?
Джаваха стрельнул в Блэйра недовольным взглядом. «Непоследовательный», — подумал мужчина и больше не решился перебивать.
— Мне уже не покинуть этой тюрьмы, но у
— Из-за девушки, которую спас? Ты упомянул, что она причина грядущих бедствий.
— Она инструмент, а вот в чьих руках, мне, увы, неведомо.
— Благородство и добрые побуждения себя не оправдывают? Признаться, я уже неоднократно пожалел о том дне.
— Не терзайся чувством вины. То, о чём я говорю, произошло бы и без твоего вмешательства, может, чуть позже, но неизбежно бы произошло.
— Утешает, — съязвил мужчина. — Значит, все беды, постигнувшие род людской — не моя ответственность.
— Это ответственность предупреждённых. Долг каждого, кто заметил костёр, потушить его прежде, чем тот превратится в пожар.
— И что это значит? Я должен найти её?
— Она сама тебя найдёт.
Блэйру показалось, что его учитель не в себе. Как-то странно побледнело его лицо, а мудрые спокойные глаза превратились в потухающую оплавленную свечу.
— Грядут колоссальные перемены. Во сне я видел стаю эрий, в безумстве кружащих над Ревердасом, и летящих дальше, на юг, восток и запад. Война, о которой я говорил, близко. Время смерти уже настало. Я чувствую, как воздух пронизывают её яды. Послушай, Блэйр… это наша последняя встреча.
— Последняя? — Мужчина насторожился. Его вдруг пронзили чувства неотвратимости, безысходности, страха. — Почему?
— Так нужно. И я хочу, чтобы ты знал — никому нельзя верить. Никому, слышишь? Когда вновь встретишь ту, которую спас, ты должен убить её прежде, чем она разгадает твоё намерение.
— За что? Как она и эти близнецы повлияют на разруху в мире? На войну? Джаваха, я совсем запутался.
Убивать девушек в планы Блэйра не входило. Это было ниже его достоинства. К тому же он спас её и вытерпел все эти дни в тюрьме не для того, чтобы занести клинок. От недовольства и возмущения мужчина скрипнул зубами, но вовремя остановился, чтобы не вспылить.
— Вообрази телегу. Если спилить колёса, она не поедет. Точно так же и здесь. Телега не должна поехать, Блэйр.
— Телега? — Излучающий раздражение мужчина нахмурился. — Но ведь близнецы родились раньше, чем я спас эту девушку. Если бы не спас, было бы иначе? Ты ведь сам сказал, что…
— Иначе быть не могло, — оборвал жрец. — Гаджо так повелела, нам оставалось лишь подчиниться.
— И если эти люди умрут теперь, войны не будет?
— Будет, — внезапно возразил сициланец, — но в этом случае Ревердас сможет выстоять, и разрушения последуют куда меньшего масштаба. К сожалению, не только названные мною люди — причины грядущего бедствия, но если на арене тебе удастся лишить жизни ту, к кому твоё сердце будет сильнее всего стремиться, тысячи людей будут спасены.
— Что? — Блэйру показалось, будто он находится в абсурдном сне. Мужчина снова ничего не понимал. Зло, близнецы, девушка из леса, а теперь… кто? Очередная пешка в игре судеб? Арена — место крови и смерти. Там бьются воры, насильники, убийцы и рабы, с чего бы Блэйру вдруг стать к кому-то неравнодушным? Очередное безумное видение Джавахи? Бред! Блэйр чувствовал, что начинает скептически относиться к словам сициланца, и единственным, что не давало ему до конца усомниться, был факт знания Джавахи о случившимся в лесу. — О ком ты?
— Вскоре поймёшь. Сейчас ты полон сомнений, но запомни то, что я тебе сказал. Я прибыл сюда, осознавая, что уже не вернусь в Сицилан, не просто, чтобы спасти от напасти Ревердас и его жителей. Надвигающаяся катастрофа куда страшнее, и болезнь, зародившаяся здесь, стремительно поползёт в другие страны. Уверен, жрецы обоих континентов тоже чувствуют неладное, и волнения скоро охватят не один уголок. Знание — это оружие. Воспользуйся им.
— Я тебя понял, — как можно увереннее сказал Блэйр, хотя мысли Джавахи до сих пор не могли всецело проникнуть в его голову. Близнецы, убийства, сумбур из видений… как это можно было воспринять? Сициланец почувствовал сомнение велара, но решил не подать виду. Время истекало.
— Я верю в то, что ты найдёшь в себе силы противостоять. Слушай голос разума. Только разума, Блэйр.
Мужчина кивнул. Это было несложно, ведь именно трезвый разум помогал ему одерживать победы и продлевать жизнь до сих пор.
Глава 10 Бремя
— Нам не опасно видеться в такой час? — настороженно поинтересовался Микаэль, украдкой глядя по сторонам. В саду было тихо и пустынно, лишь желтеющая листва уныло покачивалась от слабых порывов ветра. Настало обеденное время. Солнце изредка выглядывало из-за вереницы тянущихся рваных туч. Мисора, на лицо которой пала тревожная дрожащая тень, плотнее закуталась в тёплую мантию.
— Вовсе нет. Его Величество уже второй день пропадает в кабинете совета, настолько отдался делам, что ни королева, ни даже я, не можем его отвлечь. Но мне оттого и радостно. Надоело быть подстилкой.
Слова женщины Микаэля не слишком убедили. Его юный лоб изуродовала тревожная морщина. Мисора напряжённо поджала губы.
— Что-то случилось?
— Да, похоже на то. Точнее, определённо случилось, два дня назад… — женщина вдруг замолчала. — А впрочем, король пока не хочет говорить это во всеуслышание, и хранить молчание — мой долг.
— Я не стану пытать вас.
Мисора расхохоталась.
— Как будто бы ты сумел даже при желании. Ну, знаешь, некоторые могут решить, что у женщин моего типа нет ни совести, ни чувства ответственности, и что мы принадлежим тому, кто первый схватит, но это оскорбительное заблуждение. Между прочим, я беспокоюсь о будущем этой страны, хотя бы потому, что являюсь её частью. А то, что король допустил меня к приёму… это вроде как делает мне честь, даже льстит.
Микаэль улыбнулся в ответ.