Хакер
Шрифт:
— А машина? — напомнил Лобстер.
— Машина прямо к могилке подойдёт, — пообещала начальница.
Водитель фургона закинул тент на крышу, открыл задний борт. Один из могильщиков влез в кузов, ещё трое подняли почерневший гроб. Днище гроба со скрежетом поехало по полу кузова. Могильщик выпрыгнул из машины, помог водителю закрыть борт.
Лобстер протянул могильщикам несколько купюр. Главный взял деньги, кивнул. Могильщики закинули на плечи лопаты и отправились восвояси.
— Лезь в кабину, парень, — сказал водитель.
— А
— Как хочешь, конечно, — пожал плечами водитель. — Учти, дорога дальняя, всю задницу отобьёшь.
— Не отобью, — уверенно произнёс Лобстер. Он влез внутрь, уселся на скамейку. Тент опустился. Теперь свет проникал в кузов только через небольшое полиэтиленовое окошко позади кабины. Лобстер испуганно смотрел на почерневший от времени гроб с кусками истлевшей материи на крышке.
Машина тронулась. Медленно поползла по кладбищенской дороге. Её тряхнуло на выбоине, гроб сдвинулся с места. Лобстер ухватился рукой за металлическую штангу. Страх прошёл. Он развязал тесёмки рюкзака, достал из него плотные резиновые перчатки…
Лобстер посмотрел в глазок, открыл дверь, впустил Никотиныча в прихожую. Никотиныч протянул ему два больших пакета с продуктами.
— Помощь голодающим Поволжья. Сам-то не мог? Старика от дел отрываешь.
— Понимаешь, некогда мне сейчас по магазинам ходить, — сказал Лобстер и унёс пакеты на кухню.
— Понимаю. Чего у тебя вид такой довольный? Получилось, что ли? — спросил Никотиныч, проходя в комнату.
Оба компьютера работали. На экране одного монитора плавали разноцветные рыбки, на другом по чёрному полю медленно ползли вверх колонки цифр. Никотиныч вздрогнул: рядом с клавиатурой стоял череп. Он был странного желтовато-зелёного цвета, словно оброс мхом.
В комнате появился Лобстер с двумя очищенными бананами в руках. Откусывал поочерёдно то от одного банана, то от другого.
— Кто это? — кивнул на череп Никотиныч.
— Отец, — просто сказал Лобстер.
— Ты что, рехнулся? Где ты его откопал?
— Известно где — на кладбище. — Лобстер нервно рассмеялся. Изо рта полетели крошки.
— У тебя совсем ума нет! Это же зараза! Бактерии, чёрт знает что!
— Не волнуйся, я его уже обработал, всё как положено, — спокойно сказал Лобстер. — Мне теперь цифровая камера нужна.
— Камера-то зачем?
— Я его туда засуну. — Лобстер показал пальцем на монитор. — Потом обсчитаю. Тебе-то какая разница? Лучше баксов одолжи.
— Занимаешься какой-то хренью, вместо того чтобы над взломом работать! — возмутился Никотиныч.
— Это не хрень! Это, между прочим, отец мой! Поэтому — не надо! Кстати, — Лобстер подошёл к столу, кликнул мышкой, — ключ готов. Я вот чего боюсь: столько раз уже эти грёбаные банки ломали все кому не лень — они наверняка поставили другую защиту.
— Можно подумать, раньше защиты не было! — усмехнулся Никотиныч.
— Э, не понимаешь! — покачал головой Лобстер. Он выдвинул ящик стола, достал лист бумаги, ручку. — В любой защите есть дыры. Ошибки в системе,
— Всё это я и без тебя знаю! — сказал Никотиныч.
— Ни хрена ты не знаешь! Если у меня такая большая дыра, в которую могут влезть всякие сволочи вроде нас, я её перекрою вот так, — Лобстер прочертил несколько линий по диагонали.
— Ну и что? Дыры-то остались, только чуть меньше стали, — заметил Никотиныч.
— А если так, и так, и так? — Лобстер провёл ещё несколько линий. — Короче, я создам такую сеть многоуровневой защиты, что ты в ней завязнешь, как муха. Следов наоставляешь, то-сё. Даже если цапнешь денежек, то немного, и потом я тебя вычислю в два счёта. Теперь усёк?
— М-да, пожалуй, — мрачно кивнул Никотиныч. — Так что же, мы теперь даже не попробуем?
— Почему не попробуем? Попробуем, — кивнул Лобстер. — Только не на том банке, который хотим «крякнуть». На другом, поменьше. Уедем с тобой куда-нибудь подальше от Москвы, взломаем и сразу рванём оттуда, чтоб не засекли. Если что и потеряем, так только время.
— Толково, — кивнул Никотиныч.
— Ну вот, а ты говоришь, я делом не занимаюсь! — сказал Лобстер. — А по поводу нашего банка — хорошо бы его кредитные карточки достать. Побольше. Будут карточки, будут деньги.
— Кредитки ломать будешь? — поинтересовался Никотиныч.
— Их, родимые, — усмехнулся Лобстер. — Есть у меня одна идейка… Чем вслепую по дыркам лазить, лучше уж наверняка…
— Ладно, попробую, — пообещал Никотиныч. — И когда ты только всё успеваешь? И девок снимать, и черепа копать, и…
— Жрать мы сегодня будем?
— Ты только что два банана съел, — заметил Никотиныч.
— Бананы — это разве еда? — рассмеялся Лобстер.
— Да, парень, теперь понятно, почему от тебя девушки сбегают. Лучше убить, чем прокормить.
— Ты моих девушек не трожь! — Лобстер погрозил Никотинычу пальцем.
Они сидели на кухне за столом. Никотиныч курил в приоткрытое окно. Лобстер ковырялся спичкой в зубах. В чашках остывал крепкий чай.
— Ты, Никотиныч, что со своими бабками делать будешь, когда банк возьмём?
— Ты сначала возьми, а потом спрашивай!
— И всё-таки?
Никотиныч задумался, посмотрел на затянутое облаками небо.
— Тебе, наверное, не понять, Олег. Вам хочется всё сразу: достаток, удовольствие, отсутствие забот. Вы видите мир таким, каким хотите видеть. А нашему поколению в своё время внушили, что его нужно обязательно переделать. Вот мы и пытались. Лукавили, конечно, врали. Давали ложные клятвы… Себе, другим. Но всё равно пытались, потому что иначе не могли и презирали тех, кто этого не делал. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Институт мой развалился к чертям! А, между прочим, без фундаментальных исследований нам — никуда. Вон, видишь, как ты: раз-два, горе — не беда, штурм, натиск — влез в дыру, и вся проблема решена.