Хам и хамелеоны
Шрифт:
Удар по базе боевики нанесли с разгону. Не разобравшись в обстановке, нападавшие позарились на легкую добычу. Огнем из минометов и АГСов рота дежурного охранения была уничтожена за час: горстка срочников, которую оставили присматривать за хозяйством, пока не въедут сменщики, не могла оказать серьезного сопротивления. Боевики заняли территорию.
Тогда к месту боя стянули армейские части, и район был блокирован. Но в последний момент, жалея солдатские жизни, в ОГВ [15] было достаточно, чтобы превратить базу в груду развалин – вместе с окопавшимся на ночевку неприятелем.
15
Имеется
Местами земля была вздыблена так, что внизу открывались грунтовые воды. На выкорчеванных железобетонных сваях, на одном честном слове держались оба крыла казармы. Развороченный асфальт, фрагменты арматуры, горы щебня – весь этот лом, разгребать который предстояло бульдозерами, был перемешан с окаймлявшей периметр части колючей проволокой, с крошевом, оставшимся от мебели и имущества, с содержимым туалетных ям. Насиженное армейское гнездо с теплым жильем, ремонтным цехом, баней и даже с собственной свинофермой было разнесено в пух и прах.
Глазам предстала почти апокалиптическая картина. Периметр поля перед лесочком, в котором остатки мобильного отряда попытались скрыться уже вне всякого боевого порядка, пестрел инфернальной символикой газавата. Повсюду торчали могильные шесты с флажками. Моджахеды помечали свои захоронения уже во тьме кромешной. На подмерзшей земле они бросили половину своего состава: унести с собой такое количество трупов было невозможно. Безымянные могилы укоризненно кивали флажками. От взгляда на них становилось не по себе…
Из штаба группировки тем временем сообщали: обострение обстановки наблюдается во всех нагорных районах. Противник не мог не отреагировать на проводимую перегруппировку федеральных сил (благо, решили называть вещи своими именами: «противник» и «банды» – понятия всё же разные), поскольку же фронта как такового не было, вылазок можно было ожидать каких угодно и когда угодно. Наиболее заметное оживление в эфире наблюдалось как раз на Шелковском направлении – близ расположения батальона и по всей зоне его ответственности. Шелковские, червленские, старогладовские боевики, как и подвижные подразделения басаевцев, давно облюбовали этот вектор для захода на Тыртовую рощу и на Грозный…
Подполковник Волохов отдал распоряжения о дополнительных мерах по укреплению оборонительных позиций базы и приказал заселять территорию как родную. Был отдан приказ разбивать палатки, обживать всё, что удастся – не только модули и вагончики, но и уцелевшие подвалы.
Вокруг базы стояла мертвая тишина. Вечерами из-за ограды даже доносился птичий щебет. Тишина и покой были нарушены один-единственный раз. ЧП случилось в пятницу, после смены караула: за полями вдруг послышалось эхо отдаленной стрельбы. Автоматные очереди раздавались с низовий Сунжи, ближе к станице Ильинской. Однако уже вскоре дежурный по комендатуре сообщил, что патруль, отправленный выяснять обстановку, наткнулся на местную шпану. Пацаны палили по воронам из старенького АКМа. Инцидент был исчерпан. Но в тот же вечер Волохов поднял батальон по тревоге и устроил офицерам первый со дня прибытия серьезный разгон за упущения – дисциплинарные и в обустройстве базы. Новоселью и застольям командир положил конец. Поступил приказ – усилить посты и дозоры. Возле складских помещений и на крыше развороченной котельной среди ночи пришлось устанавливать дополнительные огневые точки. Наблюдение за местностью Волохов приказал вести не смыкая глаз, посменно. Офицеров он отпустил спать за два часа до подъема…
С утра ожидалось прибытие заместителя начальника штаба ОГВ со свитой. Но в последний момент из Ханкалы дали отбой. Командир уехал в Ханкалу и вернулся уже затемно.
Волохов был под градусом и не в духе. Едва поднявшись в свой вагончик, он вызвал дежурного. Тот доложил о последнем радиообмене с соседями. Стоявшие у самой Ильинской соседи передавали, что с наступлением темноты по правому берегу реки, низовья которой хорошо просматривались от заграждений базы, были замечены перемещения неизвестных с фонариками. Замкомандира батальона Голованов тут же дал команду привести в боевую готовность два минометных расчета, чтобы при необходимости иметь возможность сразу накрыть огнем близлежащую высотку – единственную точку, которую могли облюбовать снайперы. Расположение батальона с нее просматривалось, по всей видимости, как на ладони.
Решение Голованова командир одобрил. Намереваясь отключиться уже до утра, Волохов приказал поднять на рассвете первый взвод, чтобы пораньше приступить к восстановлению старых заграждений, через которые свои же после артобстрела прокатились на БМП. Но не прошло и четверти часа, как командир вновь потребовал к себе майора Голованова, а заодно и капитана Рябцева – последний должен был отправиться утром в рейд. «Заодно…» – этот стиль обращения с подчиненными превратился в повод для анекдотов, Волохов прибегал к нему днем и ночью.
Капитана подняли с постели. Заспанный и недовольный, он топтался у входа, дожидаясь, пока командир отпустит Голованова, которому за что-то давал нагоняй. Через минуту тот, потный и раскрасневшийся, буквально вылетел на улицу. Рябцев доложил о своем прибытии и теперь с любопытством разглядывал приведенный в порядок «луноход» – так офицеры прозвали временный, оборудованный по-походному кабинет командира. Смонтированная на раме еще нового, пахнущего краской «урала», «бабочка» с неразложенными бортами ничем, кроме тесноты, не отличалась от родного кабинета Волохова в Гатчине, в котором он любил устраивать вечерами разбирательства.
Подполковник сидел за небольшим столиком в майке и галифе. Он развернулся к двери и кивнул Рябцеву:
– Входи. Дверь оставь открытой.
Рябцев поднялся в «луноход». Внутри нечем было дышать, истопники перестарались.
Подполковник подозвал его к себе.
– Кое-что покажу тебе, капитан…
Рябцев приблизился к столу, на котором была разложена топографическая карта, именно та, что утром использовалась для кодирования; все детали предстоящего рейда были настолько хорошо изучены, что он мог бы уже, как ему казалось, нарисовать карту по памяти.
– Завтра двадцать вторая бригада будет перегонять части. За день пройдет две колонны вот на этом куске трассы, до поворота… – Подполковник повернул гибкую «шею» настольной лампы, чтобы осветить указанное место. – Дорогу знаешь, поэтому тебя и посылаю. Проведешь разведку – и назад… Заодно связистов подбросите на блокпост. Оттуда их свои заберут. Пять человек поедут, с лейтенантом…
Взглянув на указываемый квадрат, помеченный на карте номером 416–3, капитан кивнул; он ждал конкретных распоряжений.