Хамелеон 3

Буланов Константин Николаевич

— Но если рацию сместить вперед, тогда найдется место для пулемета! — вполне логично предположил нарком.

— Место, конечно, освободится. Но пока расчеты показывают, что только именно туда и окажется возможным втиснуть командирское кресло, чтобы освободить пространство, — указал он рукой на Кулика, — для еще одного члена экипажа — заряжающего. Что позволит командиру танка сосредоточиться на наблюдении за полем боя и на отдаче приказов. Причем сделать всё потребуется так, чтобы внутренний объем танка и башни не сильно разрослись. Ведь каждый дополнительный кубический дециметр внутри потребует многих сот килограмм, а то и тонн, дополнительного веса брони, поскольку танк придется увеличивать в размерах.

— Ну а хоть зенитный-то пулемет вы одобряете, товарищ Геркан? — да, Ворошилов прекрасно помнил, что именно этот краском на этом самом совещании говорил о необходимости внедрения подобного вооружения, он очень уж пожелал оставить последнее слово именно за собой. И все собравшиеся дружно промолчали, приняв сей факт, хотя также прекрасно помнили, кто и что говорил.

—

Обеими руками за, товарищ Ворошилов. Для Т-26 придется, к сожалению, ограничиться тем же ДТ винтовочного калибра. Слишком уж он маленький для установки чего-то более серьезного. Ну а на новый танк необходимо изначально планировать монтаж хотя бы того же ДК[3] калибром в 12,7-мм.

— Да будет так, — вновь кивнул Климент Ефремович. — А теперь, будьте добры, выпустите меня из этой «башни», — усмехнулся он, поскольку действительно не мог даже встать на ноги и чтобы при этом не навалиться на кого-нибудь всем телом. — Нам еще о пушках дискутировать. Больно уж на вас с Грабиным много жалоб пришло. Будем разбираться, что к чему…

[1] Куйбышев — ныне Самара.

[2] Борис Андреевич Бабочкин — актер исполнивший роль Чапаева в фильме «Чапаев» 1934 года.

[3] ДК — Дегтярев крупнокалиберный. Пулемет калибром 12,7-мм, предшественник серийных пулеметов ДШК и ДШКМ.

Глава 18

Почти шпионские страсти

Как некогда Геркан и предупреждал Сталина, чем ближе был 38-ой год, тем всё больше и больше возрастало напряжение, что на западе, что на востоке СССР. После понесенного поражения на Центральном и Восточном фронтах, франкисты приняли решение отыграться на Северном, что был полностью отрезан от всех прочих сил республиканцев. Начав там своё наступление весной 1937 года, мятежники смогли окончательно сломить сопротивление и раздавить своих противников лишь к концу октября, когда их видимый триумф оказался полностью нивелирован удачными действиями республиканской армии на юге страны. Так после доставки на Пиренейский полуостров еще двух сотен Т-24, получившие столь солидное подкрепление республиканцы не стали распылять вновь прибывшие танки по отдельным ротам и взводам, а ударили ими всеми, как единым кулаком — двумя полнокровными танковыми дивизиями. В результате, за месяц боёв оказалась отбита Гранада и был взят самый южный портовый город страны из числа континентальных — Альхесирас, откуда срочно перебазированные туда самолеты и торпедные катера с эсминцами принялись совершать рейды на перехват идущих из Италии через Гибралтарский пролив судов с вооружением, войсками и прочими припасами двойного назначения.

Естественно, всё это резко не понравилось франкистам, и всем тем, кто за ними стоял, что привело к самому крупному морскому бою с начала гражданской войны. К тому моменту уже погиб флагманский корабль республиканцев — линкор «Хайме I», взорвавшийся прямо на рейде Картахены, отчего мятежники вполне резонно рассчитывали на неоспоримую победу, пусть даже еще ранее лишились своего линкора такого же проекта, от подрыва того на мине.

Два легких крейсера и семь эсминцев республиканцев схлестнулись с парой тяжелых крейсеров и парой же эсминцев франкистов, что подтянулись для обстрела отбитого у них Альхесираса. Следствием чего стала гибель двух минных кораблей у первых и одного тяжелого крейсера у вторых. Последний, получив две торпеды в борт, смог доползти до Сеута на африканском побережье, где и оказался впоследствии добит бомбардировочной авиацией республики. Отличились советские пилоты на своих СБ, новую партию которых аж в 60 штук также доставили испанцам наряду с танками. Прочие же корабли отделались, кто легкими, а кто тяжелыми, но не критичными, повреждениями и расползлись по своим портам зализывать раны. Сейчас же в небесах Альхериса шли непрестанные воздушные бои, в которых обе стороны несли солидные потери в технике и людях. А все оставшиеся в строю Т-24 и Т-27 километр за километром продвигались по направлению к находящемуся в 80 километрах от Альхериса Кадису — крупнейшему порту франкистов, через который те получали не менее половины всех грузов и подкреплений из Италии с Германией. Его потеря означала бы неминуемое крушение всего южного фронта войск Франко, отчего бои велись там весьма ожесточенные.

Не менее трагические события вершились и в Китае, которому Япония официально объявила войну. Там японцы уже взяли Шанхай и Нанкин, «случайно» утопив при этом американскую канонерскую лодку и устроив на улицах оставленной правительством столицы натуральный геноцид, истребив за считанные дни свыше двухсот тысяч китайцев. При всём при этом, как впоследствии отмечал торговый атташе США в Китае — «Если кто-либо последует за японскими армиями в Китае и удостоверится, сколько у них американского снаряжения, то он имеет право думать, что следует за американской армией». В общем, не только на испанской гражданской войне активно наживались благоволящие фашистским режимам американские производители, на Дальнем Востоке они тоже активно забивали деньгу, торгуя напропалую, и с теми, и с другими. Просто у японцев имелось на кармане больше денег, вот и всё. Особенно после того, как в 1934–1935 годах США, путем принятия закона о покупке серебра, буквально растоптали всю китайскую экономику, где до сих пор существовал серебряный стандарт.

Только, ни то, ни другое, Александра, покуда, не касалось. И вообще, его голову ныне занимала проблема иного рода. А именно — «Кем же на самом деле являлась чета Дональд и Рут Норма Робинсон? Оголтелыми коммунистами, что решились бросить всё свое имущество и родных в США, дабы навсегда остаться в СССР,

или очередными жертвами внутрипартийных разборок большевиков?». Ведь то, что Дональд Робинсон на самом деле являлся одним из наиболее результативных сотрудников разведупра — Арнольдом Икалом, Геркан уже знал. Просто знал. Как данность. Как знал и то, что именно этот человек способен одарить его с семьей пусть и поддельными, но самыми настоящими паспортами граждан США, к которым никто не смог бы подкопаться. Ведь, выходящие из под его рук липовые документы получались чуть ли не идеальнее, нежели настоящие паспорта, поскольку вся отраженная в них информация являлась реальной. Это стало возможно благодаря огромной дыре в системе национальной безопасности США образовавшейся от того, что данные на граждан одних штатов там никогда не передавались в иные штаты, даже если эти самые граждане туда переезжали на постоянное место жительства. И прочухавший этот факт Икал, изначально посланный в Америку руководить производством там фальшивых долларов, в скором времени превратился в самого настоящего Чичикова[1]. Он даже не скупал, он просто присваивал себе все обнаруженные «мертвые души», а после на их имена и фамилии оформлял в ином штате документы для тех, кого по заданию Москвы требовалось натурализовать в США. И вплоть до 1 августа 1938 года об этом американцы не были, ни сном, ни духом. А может даже и впоследствии. Просто сам краском располагал информацией лишь до данной даты. И, согласно этой самой информации, НКВД уже в самом скором времени собиралось начать крутить что-то нехорошее с этой самой супружеской парой. Причем всё это «что-то нехорошее» впоследствии окажется придано огласке, и газеты многих стран мира разродятся сотнями статей о похищении большевиками и последующем насильственном удержании граждан США. Но, что во всей этой истории изрядно радовало Александра, так это стопроцентная вероятность её повторения, даже не смотря на все те изменения, кои он успел привнести в мир за последние 8 лет. Ведь Робинсоны приехали в СССР не просто так — в качестве обычных туристов, к примеру. Нет! Они прибыли на празднование 20-летия Великой октябрьской революции! Даты, которую все его действия вкупе никак не могли бы поколебать. Стало быть, и в этот раз их появление можно было ожидать в одной из четырех московских гостиниц, что обслуживали иностранных туристов. Благо хоть семейные пары являлись не самыми частыми посетителями Советского Союза, отчего вычислить их становилось куда проще.

— Дональд? Дональд Робинсон! Это ведь ты, мой старый друг! — уже в пятый раз за последние семь дней воскликнул по-английски Геркан и, разведя руки в стороны, полез обниматься к обернувшемуся на его восклицание мужчине. Первые четыре подхода оказались ошибочны, отчего он после дико извинялся перед незнакомыми людьми за то, что принял их за своих хороших знакомых. Но в пятый раз, а именно сейчас, выстрел оказался точным.

— Да. Дональд Робинсон. Мы с вами знакомы? — лишь мельком успев оглядеть окликнувшего его мужчину, одетого в весьма добротное бежевое пальто явно не советского кроя и распространенную в США федору, поинтересовался советский разведчик, вызванный на ковер к начальству, но, пока еще не арестованный, как это уже произошло со многими другими.

— Ну конечно знакомы! — все же дорвавшись до тела слегка опешившего «американца», Александр приобнял того и принялся похлопывать по спине, словно старого приятеля. — Берзина вчера арестовали и уже сегодня расстреляли без суда и следствия, — стоило им только оказаться вплотную друг к другу, уже на русском языке шепнул тому прямо на ухо краском, постаравшийся максимально возможно исказить свое лицо перед очередным выходом на поиск нужных иностранцев. Благо, какой-никакой опыт «преобразования» уже имелся, да и подготовился он заранее, приобретя через третьи руки некоторый театральный реквизит, вроде той же накладной бороды и усов. Про нынешнюю судьбу Берзина он так-то не был в курсе, но памятью будущего знал, что того как раз «приняли» в конце ноября 1937 года. Так что имелся неплохой шанс повторения тех же событий. — Если вы не знали, его заместитель — Артузов, тоже уже расстрелян. Да и Слуцкий, похоже, доживает последние дни. Кто-то приказал зачистить весь актив Яна Карловича. В том числе и вас.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — продолжая отыгрывать роль иностранца, произнес на чистейшем английском «мистер Робинсон», предприняв попытку отстраниться от неизвестного.

— Товарищ Икал, я говорю, что перво-наперво вам надо срочно скрыться из страны, а после вовсе затеряться, чтобы наверняка сохранить свою жизнь, — не прекращая улыбаться во все 32 зуба, опять же максимально тихо и на русском сказал Геркан. Естественно, продолжая удерживать «американца» руками за плечи так, чтобы со стороны их общение казалось встречей давних друзей. Отступать ему было уже некуда, а потому оставалось лишь побольше нагнетать атмосферу, дабы заставить собеседника суетиться. Ведь суетящийся человек не сильно склонен к проведению должного анализа происходящего, особенно если нечасто попадает в столь неоднозначные и щекотливые ситуации. — Только ни в коем случае не используйте свой нынешний паспорт! Распоряжение на отказ в продаже вам обратных билетов уже ушло во все аэропорты и морские порты страны. Более того, из-за паспорта вас официально и собирается арестовать НКВД, объявив ваши документы поддельными. И даже если вмешается посольство США, они неожиданно для себя обнаружат, что вы оба действительно никакие не Робинсоны, а Рубенсы, — именно под такой фамилией и, естественно, с другими именами супруги проживали в Америке. — Тогда вас еще, вдобавок, и американцы пожелают заточить в тюрьму, как только вскроют всё, что вы творили на их территории. А нам подобное внимание уж точно ни к чему.