Хамелеон. Смерть явилась в отель. Дама не прочь потанцевать

Ривертон Стэн

— Вы совершенно уверены, что никому не сказали о своих планах?

— Совершенно, сударь, чтоб я сдох, если вру.

— Допустим, и вы проникли сюда через окно?

— Верно. Как видите, я здесь хорошо поработал. Смотрите сами. Ни один из ваших шкафов не пострадал. Вы хороший человек и пользуетесь замками, открыть которые плевое дело. Многие пользуются теперь всяким хитроумными новинками, об которые зубы сломаешь. Конечно, мы их все равно открываем, но при этом страдает и мебель. Знали б вы, сударь, как я радовался этим безделушкам, которые здесь нашел! Дивные штучки, их было бы так легко обратить в деньги. Мои карманы были аккурат полны. Будь я чуток поумней, я бы сразу и ушел. Но на свою беду я вспомнил

о серебре. В таких богатых домах всегда есть столовое серебро. И я пошел в столовую. Только успел открыть буфет и залезть в ящики, как тут он и нагрянул. Конечно, я принял его за хозяина и подумал, что на этот раз мне легко не отделаться. А кому охота снова оказаться в тюрьме, из которой только что вышел. Так просто я бы ему не дался, и это было бы уже посерьезней обычного взлома. Если бы люди вели себя потише и не мешали нам работать, многие убитые остались бы в живых. Словом, я приготовился налететь на него, но увы. (Преступник вздрогнул при воспоминании о том, что ему пришлось пережить, и стал ломать руки). Не понимаю, как все получилось, только вдруг я оказался на полу, в голове у меня шел звон, а он сидел на мне верхом. За одну минуту он связал меня и воткнул мне в рот этот отвратительный кляп. А потом выгреб из моих карманов все, что я украл. За это время он не произнес ни слова. Этот человек действовал так ловко, что я даже проникся к нему уважением. Он подносил к свету одну вещь за другой и внимательно их разглядывал, совсем как врач, который разглядывает стакан с лекарством. Потом рассовал все по своим карманам. Не знаю, как я это выдержал. И то сказать, ведь я чуть не задохся от этого кляпа. Покончив с этим, он пнул меня ногой, я и сейчас это чувствую, сударь, и сказал мне: Лежи тихо, свинья. Так и выразился и ушел. Думаю, сейчас он направился прямиком в полицию, а для меня это конец. Остается лишь покориться судьбе. Я рад, что мне не удалось его убить, а то с меня спросили бы куда больше. Потом я услышал голоса за стеной. Это, значит, когда вы вернулись домой. Я долго не подавал голоса. Но этот проклятый кляп уходил все глубже и глубже мне в горло, и я подумал, что нет смысла лежать тут и ждать, пока я окончательно не задохнусь. И попытался кричать, но только это плохо у меня получилось. Никогда в жизни я подряд столько не говорил, сударь. Я вам мешаю?

Рист вдруг встал, держа пистолет наготове. Вор тоже испуганно вскочил и попытался прикрыться руками.

— Не стреляйте! — взмолился он. — Ведь я ничего не могу вам сделать!

— Тихо! — цыкнул на него Рист. Он напряженно вслушивался. До их слуха долетели далекие голоса. Потом звук приближающихся шагов. По саду кто-то шел.

— Ступайте в угол! — приказал Рист вору и пригрозил ему пистолетом.

Вор медленно двинулся в угол. С глубоким изумлением он смотрел на Риста.

— Третий, — пробормотал он. — Вот и третий пожаловал. Значит, дом-то не ваш. Много, видать, нас сегодня вышло на работу.

Рист поставил вора так, чтобы видеть его, даже повернувшись лицом к новым гостям. Голоса и шаги слышались теперь гораздо отчетливей. Шедшие и не сбирались скрываться. Вскоре передняя заполнилась людьми.

Рист встал на пороге, разделявшем столовую и курительную. Дверь распахнулась. Один из пришедших был в обычном костюме, другой — в полицейской форме. Тот, что был в костюме, замешкался при виде пистолета. Потом улыбнулся Ристу:

— Я вижу, дело нешуточное, — сказал он. — Мы не опоздали?

Рист бросил пистолет на стол.

— Это вы, Фриструп? — удивился он. — Как вы здесь оказались?

Фриструп, высокий, рыжеусый ютландец со здоровым цветом лица и оглушительным смехом, был офицером в полицейском отделении Хеллерупа, он считался толковым сыщиком и хорошо знал Риста.

— А как мы могли не явиться, если вы послали за нами? — Он засмеялся.

Вдруг

он увидел взломщика, глядящего на них из угла.

— Ба, и Калениус тут! Старый знакомый! Недолго ты погулял на воле в этот раз.

Он взглянул на шнур, которым были стянуты руки взломщика.

— Отличная работа! Вы и это умеете, Рист? Такие люди, как вы, большая редкость!

Фриструп взглянул на предметы, которые американец оставил на столе. Поднял к свету переливающееся украшение.

— Они не настоящие? — воскликнул он.

— Разве? — машинально спросил Рист.

Фриструп удивился:

— А то вы этого не знали? Зачем вы передо мной ломаете комедию, ведь я вас хорошо знаю? Меня просили передать вам, что эти украшения не настоящие. Он не успел сказать вам об этом.

— Кто? — не понял Рист.

— Ваш друг, конечно! Он только что был у нас в участке и сообщил, что вы дома стережете взломщика, проникшего к вам через окно.

— Я не ослышался? — растерянно спросил Рист.

— Этот американец недавно заходил к вам?

— А о чем я вам толкую?

— Он заходил в полицию?

— Да что с вами сегодня, разве вы еще не поняли?

— Дорогой мой, не хотите ли вы выпить рюмочку коньяку? — быстро спросил Рист Фриструпа. — Что касается меня, так у меня пересохло горло.

— Похоже, что вам действительно надо выпить, — согласился Фриструп. — И я с удовольствием выпью с вами за компанию.

19

Банкир

Эневолд Рист проснулся в восемь утра, сон успокоил его и восстановил силы. Некоторое время он лежал, вспоминая о событиях минувшей ночи.

Слушал, как старая служанка возится на кухне. День выдался светлый и теплый, над домом шелестели деревья, гардины перед открытыми окнами, надувались, как паруса.

Малена, старая служанка, принесла Ристу поднос с кофе, на подносе лежала телеграмма. Она была от профессора Арвидсона.

«Сегодня в полдень я уезжаю и хотел бы поговорить с вами до отъезда», было написано в телеграмме. Профессор не сообщал, едет ли он по личным делам или в связи с их общим делом. Складывая телеграмму, Рист предположил, что профессор устал, что нервы его не выдержали испытания этой неразрешимой, навязчивой загадки, и он решил отдохнуть.

В голове Риста еще шумело от ночных событий. Были мобилизованы все силы, какими располагала полиция, и прочесана вся округа, Ристу казалось, что он еще слышит на дорогах звонки их велосипедов. Наконец рассвело, ясное летнее утро сняло покров темноты с высоких деревьев и обнажило поля и дороги, но преступника так и не нашли.

Рист снова и снова раздумывал над тем, что случилось ночью: человек, который ночью побывал в полиции Хеллерупа, совершенно не был похож на американца со шрамом от осколка гранаты. Скорее он был похож на того таинственного незнакомца в широкополой шляпе, который прошлой ночью вышел из дома господина Мильде на площади Святой Анны. Рист высчитал, что со времени ухода американца из его дома и его приходом в полицию — а кроме него, это не мог быть никто — не могло пройти больше получаса. Учитывая темноту и дорогу, на переодевание у него было всего несколько минут. Значит, он должен был иметь поблизости какое-то убежище. Рист ни минуты не сомневался, что это был один и тот же человек.

Пока шли поиски американца, в полицейском участке был допрошен квартирный вор. Он был старым знакомцем полиции. Судя по всему, он не имел никакого отношения к убийству господина Мильде, лишь случайно его путь пересекся с путем американца. Это был посторонний представитель преступного мира, который, проникнув в виллу Эневолда Риста, по иронии судьбы попал в колесо большого и страшного дела, зубья колеса подхватили его и вращали в течение нескольких ночных часов, а потом отбросили в сторону.