хамелеон
Шрифт:
– Выкладывай, - сказала она Касперу. – Что тебе известно о Джоне?
– Только то, что сейчас он торчит в Тауэре. Я сам вчера помогал его сюда доставить.
– Что он делает в Тауэре? Он что, вывел из себя какого-то Стража?
– Он в комнате для бесед, Гарри, - ответил Каспер. – Только не говори, что тебе об этом неизвестно.
В комнате для бесед? Джон? На секунду Гарри не могла осмыслить эту информацию. В глубине души она была уверена, что Джон Проводник только в ее мечтах. Она была уверена. Нет, это невозможно. И все же…
– Дьявол, – сказала Гарри, резко выпрямившись.
– В чем дело? –
Гарри рассерженно вскинула руку, чтобы та замолчала.
– Как?.. С кем?.. Что случилось?
– Так ты что, не знала?
– спросил Каспер с плохо скрываемым весельем в голосе. – Твой брат – Проводник. И не какой-нибудь там, а Проводник, скрывавшийся в Бартсе. Призрак. Толстяк Холмс годами его выслеживал. Наконец-то они его поймали и прошлым вечером привезли в Тауэр.
– Джон заключит связь? – Гарри показалось, что ей врезали под дых. – И они не позвали меня?
«Но Джон мой! Всегда был моим! Он был предназначен мне!»
– Тебя это удивляет? Они бы не позволили тебе заключить с ним связь, - сказал Каспер. – Как и мне. Накануне в Тауэр прибыли высокопоставленные Стражи-военные. Они отдали твоего брата одному из них.
Гарри едва его слышала за шумом захлестнувшей ее волны собственнического гнева. Как она могла не знать, что Джон – Проводник? Нет, она это знала. Давно это знала. Она знала это еще с тех времен, когда ее чувства были так ярки и свежи, что она не могла толком понять, что происходит вокруг. Даже тогда она нутром чувствовала это. Запах Джона, его вкус, звук его голоса – все это звало ее. Она следовала за зовом вплоть до самого Лондона. За сотни километров! А перед этим она, черт возьми, даже забралась в его постель. Если бы он ее не остановил, она бы удержала его и заключила с ним платоническую связь прямо там и тогда, когда она только стала Стражем.
Но он остановил ее. И поступал так каждый раз, когда они оказывались вместе на протяжении всех последующих лет. Еще бы он не вел себя рядом с ней как кролик, угодивший в силки. Она подчинялась инстинктам, следуя воле Бога и своих генов. Ему не стоило так остерегаться ее, с ней он был в безопасности. Она бы не стала его насиловать или совращать. Она бы всего лишь охраняла его, и их детские приключения бы так и не прекратились. Она была бы Стражем, которой гордилась вся семья, а не бестолочью, которую они игнорировали.
Гарри всхлипнула в ярости из-за того, что ее отвергли. «Черт возьми, Джон! Почему?..»
– Гарри, - позвала Клара. – Ты в порядке? Кто-то умер?
«Да, Клара, - сердито подумала Гарри. – Та крошечная капля наивности, что у меня осталась, умерла». Она схватила книгу и что есть мочи запустила ей в стену. Клара быстро попятилась из комнаты, но Гарри было уже все равно.
Ее предали и Джон, и Тауэр. Нет, это было неправильно. Чутье подсказывало ей, что все было не так. Джон принадлежал ей. Принадлежал ей с момента своего появления на свет. Он все еще был ее, и в задницу правила и дурацкие ограничения, что Тауэр ввел в отношении заключения связи. Она собиралась пойти и сделать его своим.
Никакой проклятый Страж-военный не приберет к своим рукам предназначенного ей по праву Проводника. Она выломает двери, если придется, и люди, забравшие у нее брата, поплатятся за свой поступок.
Майкройт поднял взгляд от тарелки и увидел своего орла, пристально взиравшего на него с кухонной столешницы. Он повернулся к Антее.
– Дорогая, кажется, что-то случилось.
Антея проглотила кусочек яичницы, повернулась, чтобы посмотреть на столешницу, и кивнула.
– У меня есть время на макияж?
Орел расправил крылья и встряхнулся, словно собираясь взлететь.
– Ты и без него великолепна, - сказал Майкрофт. – Думаю, нам лучше выдвигаться.
Они оставили грязные тарелки на столе и накинули пальто. Не торопясь, – Майкрофт не терпел спешки за исключением случаев, когда это было необходимо, - но и не теряя времени. Их квартира находилась всего в трех кварталах от Тауэра. Энергичным шагом по слегка туманному тротуару Майкрофт и Антея добрались до его Восточного входа. Майкрофт приложил большой палец к сканеру, и они вошли.
Казалось, здесь царила привычная суматоха; а высоко над головой, будто обнаружив цель, кружил орел. Что-то определенно назревало.
– Поднимись в мой кабинет, - сказал Майкрофт. – Проверь реестр и… - он замолчал, когда Антея вскинула бровь. – Ты знаешь, что делать. Я поднимусь на смотровую площадку, что-то близится. – Он наклонился и коротко поцеловал ее, чтобы восстановить связь между ними, после чего развернулся, а она поспешила к ближайшему лифту.
Даже после ее ухода он чувствовал ее присутствие: все его ощущения оставались стойкими и ясными. Она находилась в гармонии с ним и его настроением, и если бы он начал терять контроль над своими органами чувств, она бы тут же пришла к нему на помощь.
Нельзя действовать безрассудно, когда нависает угроза. В конце концов, какой смысл быть Стражем и не разведать все о возможном риске, прежде чем встречаться с ним лицом к лицу?
Майкрофт встал в главном Восточном коридоре, рядом с бухгалтерией, и начал собирать и анализировать информацию. Сперва звуки: равномерный стук клавиш клавиатуры – отдельно, удаленно. Голоса, разговоры — Майкрофт распознал знакомый коллектив работавших здесь обычных людей. За ближайшими офисами располагались аудитории и общежития Стражей, но в этом направлении он не смог продвинуться дальше. Между ним и обзорной площадкой было слишком много «мертвых зон» с генераторами белого шума.
В ход пошло обоняние.
Он направился к лифтам, чтобы подняться наверх Тауэра. С усилием он заставил себя не замечать успокаивающий аромат Антеи, но остальные запахи были в пределах нормы. Он не чуял ничего, кроме привычных гормонов тревоги и вины - во всяком случае, ничего, что нельзя было бы объяснить обычным уровнем ежедневного стресса. Все запахи, включая те, что принадлежали Стражам, прибывшим из Форта Монкена, казались знакомыми. Здесь не было чужаков.
Майкрофт уловил запах Хоупа, пока ожидал прибытия лифта. Сват был взволнован, но в этом не было ничего странного. Некоторое время Хоуп испытывал стресс, но он был вызван заурядными и ожидаемыми причинами. Его бедняга Страж был болен. Проблемы с кровообращением привели к появлению незаживающих язв на коже его парализованной левой ноги, решался вопрос об ампутации выше колена, если болезнь будет прогрессировать. Может быть, Майкрофт был слишком резок, осуждая редкие промахи Хоупа. От Стража, окажись он в его положении, едва ли был бы какой-то прок. Если бы Антея была в таком состоянии…