хамелеон
Шрифт:
Шерлок вздрогнул от ужаса при этой мысли, но это привело его к озарению и облегчению.
Нет, когда Джон станет его Проводником, он просто не сможет забыть о его нуждах. Если он в чем-то и был уверен, так только в этом. Глубоко в душе он знал, что скорее отрежет себе руку, чем допустит, чтобы Джон пострадал. И к тому же, даже несмотря на то, что в бытовых вопросах Шерлок был несведущ, Джон не был младенцем, умственноотсталым или слабым. Джон — могущественный эмпат и хитрый маленький дьявол. Шерлоку понадобилось задействовать все свое мастерство, чтобы одолеть его. До него не доберется ни один враг! Шерлок ни на секунду не сомневался, что Джон станет равным ему в их тандеме.
Шерлок хотел его. Да, еще как.
О, как же заблуждался Уилкс на его счет… Шерлок так же страстно жаждал заполучить Проводника, как и любой другой Страж. Отрицание этого желания было лишь актом аскетизма. Он завидовал тому, что у Майкрофта есть такая прекрасная помощница, тому, как они слаженно работали вместе, как Майкрофт без угрозы выпасть из реальности мог распространять радиус действия своих органов чувств на весь город. Тому, что ему не приходилось пить притупляющие разум таблетки. Он желал дружеских отношений, близости, что дает связь с Проводником. И разве кто-то подходил на эту роль лучше Призрака?
Но Джон был заперт, скрыт в непроницаемом Тауэре. В башне научились держать Проводников подальше от воров и проходимцев. К тому же служащие Тауэра не испытывали к нему теплых чувств. Так как же ему подобраться к Джону настолько, чтобы можно было заключить связь?
Джон вскочил на ноги, когда дверь открылась, и ошарашено посмотрел на часы, как будто те его предали. Была всего половина восьмого, у него имелось еще полчаса до того, как он будет обречен снова встретиться со своей судьбой. Но оказалось, что его посетитель — Хоуп, а не Моран. Дверь закрылась прежде, чем Джон успел собраться с духом и решиться на побег, и он задумался: каковы его шансы одержать победу над другим Проводником в битве разумов?
Хоуп важно ступил вперед и застыл, слегка покачиваясь на пятках. Он широко улыбался, однако взгляд оставался холодным и оценивающим.
— Хочешь попробовать улизнуть еще раз?
— Не понимаю, о чем вы, — сказал Джон.
Хоуп сморщил нос:
— Разумеется, понимаешь! Ты же Призрак. Я и не ожидал, что ты так быстро сдашься. Все в порядке, я готов с тобой сразиться. Мы можем выяснить, кто из нас сильнее. Конечно, меня ты можешь побороть, но учти, что за дверью и коридором следит «немой». Он заблокирует все выходы, если ты попробуешь выйти отсюда. Лифт не остановится на этом этаже. Дверь, ведущая к лестнице, не откроется. И, к тому же, тебе не удастся обмануть дежурного при помощи своей эмпатии. К твоему сведению, он может быть этажом ниже, или в служебном здании в другом крыле Тауэра. Но давай, вперед. Это будет забавно.
Джон покачал головой и сел обратно.
— Нет? — наигранно расстроился Хоуп. — Что ж, тогда… думаю, мы можем поговорить, как воспитанные люди, — он уселся в большое кресло. Он был немного похож на тощего, седого гнома.
— Что тут обсуждать? — отрешенно спросил Джон. Он ссутулился, подпер рукой подбородок и уставился на незажженный камин. — Вы меня поймали.
— Мы можем поговорить о твоих обязанностях, — ответил Хоуп. — И о моих. Начнем с моих. Я несу ответственность за то, чтобы Стражи Тауэра устанавливали крепкие, мирные, счастливые узы со своими Проводниками. Они мне как дети, Джон. Это мой священный долг. Я переживаю их боль как свою собственную. Я волнуюсь, когда они отправляются на опасные задания без того, кто поможет им контролировать их чувства. Моран — хороший человек. Он вызвался исполнить очень рискованную миссию: выследить ублюдков, обрушивших Башню в Нью-Йорке, погубивших сотни Стражей и Проводников и тысячи обычных людей. Виновные в этом террористы заслуживают смерти. И кто знает, какую Башню они выберут в качестве своей следующей цели. Возможно, мою.
Джон поджал губы. Он уже знал, что Стражи делают важную работу.
— Джон, — произнес Хоуп, подавшись вперед. — Если и существует в мире Проводник, способный сохранить Морана в живых, так это ты. Отбросим тревоги по поводу заключения связи. Я знаю, ты тоже хочешь исполнить свой долг, ведь ради этого ты наводил справки о том, как попасть в войска. Вот твой шанс.
Джон стиснул в руках подушку. На бумаге и в перспективе все это звучало неплохо, но что-то в нем просто не хотело Морана.
— Я не могу, — проговорил он. — Возможно, я создам связь с другим солдатом, но не с Мораном. Не с ним.
— Почему нет? Он был так обходителен с тобой. И к тому же он симпатичен.
Джон подумал о точеном подбородке Морана, его широких, мускулистых плечах и пронизывающем взгляде его небольших глаз и вздрогнул.
— Он меня пугает.
— О, Джон, — со смехом сказал Хоуп. — Тебе нечего бояться. Скорее это ему следует опасаться тебя. Он должен радоваться тому, что ты добрый и порядочный человек и не воспользуешься своим преимуществом перед ним.
Джон прямо взглянул на него.
— И как бы у меня это получилось?
Хоуп склонил голову.
— Ты уже должен был сообразить, Джон. В чьих руках настоящая власть в Тауэре? Не у Стражей.
— На что вы намекаете? У Проводников ничего нет! Мы не можем устроиться на работу, не распоряжаемся своими жизнями, нам нельзя жениться! Вы считаете, власть в наших руках?
— Да, мне все это известно. С юридической точки зрения, мы в полном дерьме. Но я говорю о настоящей власти. Их природа велит им защищать нас, Джон. Они не могут не подчиняться своему инстинкту. Он настолько силен, что они заслонят нас от пули своим телом. Без нас они едва могут выполнять свою работу. Без нас они впадают в отчаяние и умирают. Мы хранители их душ, Джон. На бумаге Стражи владеют всем. Они занимают самые высокие должности, живут в роскоши, пользуются авторитетом, обычные люди трепещут перед ними. Но все это становится возможным лишь благодаря нам, Проводникам. Ты можешь уничтожить своего Стража, если ты несчастен. Ты можешь опустошить его изнутри. Ты можешь причинить ему боль. Таким образом, то, что ты не вправе владеть собственностью, ничего не значит. Ты владеешь тем, кто владеет собственностью.
У Джона сжалось сердце.
— Где ваш Страж, Хоуп? — тихо спросил он.
— В пятнадцати минутах ходьбы отсюда. В доме престарелых для Стражей, — улыбка Хоупа поблекла, на лице отразилась горечь. — Там же, где он провел последние двадцать лет, с тех пор, как словил пулю в голову. Да, Стражи готовы подставиться под пули, чтобы защитить нас, но иногда эти пули их настигают. Чертов похититель Проводников из Украины планировал убить моего Лу и продать меня. Ха! Он не знал, с кем имеет дело. Я превратил его разум в кашу, но было уже поздно. Люсьен жив, но частично парализован, и у него разум пятилетнего ребенка. Но я все равно его люблю, — Хоуп вытер уголки глаз.
— Такова моя грустная история. У тебя все будет иначе. Если ты исполнишь свою роль, с Мораном никогда не произойдет того же, что и с моим Лу, — Хоуп снова улыбался, но немного натянуто.
— Превратил разум в кашу… — повторил Джон. — Вы убили его при помощи эмпатии?
Хоуп гордо улыбнулся и приложил палец к губам.
— Тсс. Не будем волновать Стражей. Они наверняка придумают какой-нибудь другой дурацкий способ контролировать нас, если прознают про наши смертоносные психические атаки. В любом случае, большинству Проводников такие атаки не под силу. Мы с тобой отличаемся от обычных Проводников. Мы стоим на вершине иерархии. Но даже для нас это непросто. Я еще никогда не испытывал такой злости, как тогда, Джон. Я едва не погубил самого себя. Ушли месяцы на то, чтобы моя эмпатия пришла в норму. Не пытайся проделать такое. Только если это вопрос жизни и смерти.