Ханский ярлык

Мосияш Сергей Павлович

И татарчонок проследовал за князем во дворец, как приклеенный к его кафтану.

После обеда, спроворенного тут же, в светлице князя, дворским Назаром, собрались к Михаилу Ярославичу невольные гости его из вятших. Князь Данила с сыновьями Юрием и Иваном, дмитровский наместник, бояре кашинские и даже коломенский старшина, был тут и Сысой с Александром Марковичем.

— Ну, что будем делать? — начал разговор князь Михаил.

Все мялись, вздыхали, поглядывая друг на друга. Ясно было, что всех давно мучил

этот вопрос: что делать?

— Надо собрать дружины и ударить им в хвост,— неожиданно сказал княжич Юрий.

Столь решительное заявление безусого юноши отчего-то рассмешило Александра Марковича. Да и все заулыбались. Данила Александрович осадил сына:

— Ты б помолчал, Юрий.

— А что, не правда, что ли?

— Правда, да где ж ты ныне наберешь хороший полк?

— А вон народ по всем четырем посадам кишмя кишит.

— Кишат бабы, старики да ребятишки. Ныне вон половина Руси рассеяна, рассыпана. А он, Дюденя-то, раз в десять сильнее всех наших дружин и, сдается, на Новгород путь держит.

— Если б его еще наши не усиливали,— вздохнул дмитровский наместник, явно стесняясь при Даниле упоминать имя его злополучного брата.

— Да, Андрею это зачтется,— сказал князь Данила, вполне поняв намек,— если не на земле, то на небе обязательно. Боюсь, и Новгород не устоит супроть орды.

— Почему? — спросил Михаил,— Он, чай, со своими пригородами сильнее всех наших уделов.

— Да его там свей донимают, Корелу захватили и Ижору вроде. С полуночи свои, а тут еще Дюденя подойдет. А главное, князя у них нет.

— А Дмитрий?

— При таком раскладе Дмитрий вряд ли возьмется. Новгородцы его всегда недолюбливали, он это знает.

— А кого они долюбливали-то? — заметил Михаил,— Невского и то выгнали.

— Трудненько вести полк, который тебе в спину зверем глядит. Чуть что, они от Дюдени его головой откупятся. Нет, Дмитрий не поведет их, не возьмется.

— А посадник если?

— А когда они слушались посадников? Они их как рукавицы меняют. Одно слово — славяне.

Михаил Ярославич взглянул на своего пестуна.

— А ты что молчишь, Александр Маркович?

— А что за Новгород говорить, тут вон с беженцами не разберешься, голова пухнет.

— Что так?

— Ну как же. Теснота. А где теснота да нужда, там и тати голову поднимают. Что ни ночь, то грабежи и убийства. Третьего дни в Заволжском посаде семью ограбили, вырезали. А вчера в Затьмацком избы очистили.

— Что ж там брать-то?

— Вот то-то, что нечего. Воруют съестное: мясо, рыбу, хлеб. В Затверецком посаде с неделю тому человека за калач убили.

— Надо ловить татей и вешать принародно,— сказал Данила Александрович.

— М-да,— вздохнул Михаил,— Их сколько ни вешай, хлеба не прибавится. Надо в Низ зажиточников слать, зазывать хлебных купцов по Волге.

— Пойдут ли они в такую замятию?

— Пойдут. Татары обычно купцов не трогают, а наша нужда для них самая корысть. Пойдут.

7. НОВГОРОДСКОЕ ОРУЖИЕ

Прибыв с семьей в Новгород, Дмитрий Александрович остановился на Городище — всегдашнем поселении князей. Звать никого не хотел из города, они сами явились: посадник, тысяцкий, несколько бояр во главе с шумным Степаном Ду-шиловичем.

— Я звал вас? — спросил сердито князь.

— Потому и пришли, что не звал,— съехидничал Душило-вич,— Слышали, у тебя на хвосте опять татары висят, некий Дюденя, брат хана.

— Ну и что?

— Как что, князь? Вон уже из Волока людишки бегут. Очередь за нами. А для орды Новгород — кусок лакомый, не какие-то там вшивые Москва или Можайск.

— Новгород тоже виноват в этом.

— Новгород? — удивился посадник Андрей,— Чем же мыто провинились? Вы с братом ссоритесь, а Новгород виноват.

— Именно так и есть,— зло сверкнул глазами князь,— Мне присягнули, а тайком Андрею в уши дуть, мол, лучше б ты у нас княжил.

— Так это же не все, отдельные которые.

— Ну, будет спорить,— сказал Душилович.— Надо, князь, решать. Собирать ратных, вооружать и идти навстречу татарам.

— Кому?

— Тебе, конечно, князь, тебе. Тебе, как говорится, сам Бог велел войско снаряжать, исполчать.

— Мне,— не то переспросил, не то подтвердил задумчиво князь.

— Тебе, Дмитрий Александрович, как, бывало, славной памяти отец твой делал, Александр Невский.

— Да, отец исполчал, но против кого, Душилович? Ай забыл? Так я напомню: против свеев подымал Новгород и против немецкого ордена.

— Не все ли равно.

— Не все равно, боярин, не все равно. Отец знал: Орду силой не сломать, с ней перемогаться надо. А свеев с немцами бить можно, и он бил.

— Так ты что, предлагаешь перемогаться с Ордой?

— Ничего я не предлагаю. Потому как у вас есть вече, вот его и спрашивайте. Оно вон против меня как славно вопило.

— Ну, когда это было, Дмитрий Александрович, что уж про старое поминать. А ныне вон — беда у ворот.

— Вот-вот, у вас как беда, так: скорей к нам, князюшка, а как минет, так сразу ему на дверь кажете: ступай вон.

— Беда не только у нас, но и у тебя ж,— напомнил посадник.

— Вот то-то, всей Руси беда.

— Так как? Берешься исполчать нас? — спросил Душилович.— А? Дмитрий Александрович?

— Дайте подумать.

— Сколько?

— Ну, день-два.

— Да ты что, князь? Дюденя вот-вот в ворота постучит.

— Ладно. Завтра скажу.

Бояре уехали в Новгород. Князь призвал к себе Антония.