Хаос в школе Прескотт
Шрифт:
— И мы оба знаем, что ты уже не девственница, так что имеет ли это значение? — по мере того, как Вик склоняет свою голову в сторону, его фиолетовые волосы скользят по лбу. — Для секса у нас предостаточно времени, можешь не переживать об этом. Когда мне того захочется, я дам тебе знать, и ты сможешь мне это устроить, — он улыбается, да так, что проникает под мою кожу, заставляя мои пальцы, выкрашенные черным лаком, зарыться в траву так, что под ногтями появится грязь.
— Думал, ты не используешь презервативы, — вставляет Хаэль, хватая два пуфика, один из которых передает Оскару. Но тот качает головой,
Виктор ухмыляется.
— Я и не использую.
Мой рот распахивается, но Виктор затыкает его одним лишь взглядом. Что-то в груди жжется, но взгляд я не отвожу. Играть в гляделки — это я могу. Наказать за это он меня не сможет. Я не делаю ничего, противоречащего нашей сделке.
— Так что там с этим бранчем? — задаю я следующий вопрос, вновь столкнувшись с чувством, когда все на тебя смотрят. Это раздражает. Может, я бы и смогла уделать Оскара или Каллума, но всех пятерых? Включая Вика и Хаэля? Они могут делать со мной все, что захотят, остановить их я не смогу.
Черт, они ведь уже делали это, разве нет? И тогда они были куда младше, тогда, в десятом классе. Сейчас же они все огромные, отлично слеплены. Мужчины вместо мальчиков.
Я выдыхаю и заставляю себя отпустить этот несчастный кусок травы.
— Какая-то хрень из высших слоев общества, — ворчит Хаэль, когда Вик передает косяк Аарону. — Ничего мне не дает.
— Ха, ты и не приглашен, придурок, — Виктор поворачивается ко мне, его зрачки уже успели расшириться из-за быстрого действия травки, банка с пивом наполовину пуста и свежая сигарета зажата в руке. — Ты бы умудрился просрать любой шанс, при котором я бы мог заполучить свое наследство. — Он продолжает пялиться на меня, и я чувствую его, чувствую напряжение между нами. Горячее, липкое, готовое сломаться в любой момент. По крайней мере, когда сегодня вечером он прикажет мне лечь в постель, я действительно захочу там оказаться. — Это обед, на котором будут донор моей яйцеклетки и ее идиотские друзья, — он тянет руку в карман и вытягивает оттуда черную бархатную коробочку, швыряя ее на траву в мою сторону. Мои брови сами взлетают, когда я поднимаю ее и рывком открываю.
— Что это за хрень? — спрашиваю я, уставившись на обручальное кольцо с бриллиантом.
— Твое свадебное кольцо, — рявкает он, и я слышу, как злость вновь восстает в его голосе. Секс это одно, но это дерьмо я терпеть не собираюсь. Глаза сужаются, но Вик продолжает пялиться, словно ничего не заметил. — Ты придешь на бранч в качестве моей невесты, ублажишь мою мать и выйдешь за меня замуж, таким образом мы сможем заполучить мое наследство.
— Да ты, блять, издеваешься, — выплевываю я, но он мрачнеет.
— Даже близко нет. Ты хочешь обсудить это? Потому что у нас, Хавок, кровь за кровь. У тебя есть какие-то проблемы с тем, чтобы стать моей женой?
— Я… — хочу ответить честно, но не хочу, чтобы Виктор узнал, как на самом деле это гложет меня. Секс это один разговор, но помолвка? Не хочу быть связана с этим мудачьем при помощи закона. — Да пофигу. Я получу какие-нибудь деньги? — смотрю ему в лицо, наблюдая за тем, как его брови поднимаются, словно я удивила его.
— Мы поделим долю, конечно, мы всегда так делаем. Мы же семья, черт возьми, — Виктор закидывает свои лапы на маленький пластмассовый
Глава 9
Парни заказали пиццу и собрались в гостиной, чтобы покурить еще немного травки, пялясь на экран телека с Южным парком. Изнутри дом оказался куда лучше, чем показался снаружи. Я ожидала чего-то вроде прожженных в столе отметин от ложек, на которых обычно подогревают меф, дыр в стене, от нанесенных в порыве ярости ударов, и горы мусора. Но это не похоже на то, что я вижу. Напротив, на столе стоит свеча, никаких признаков захламленного пространства грязной одеждой я не вижу, и скромная, но подходящая мебель.
Хаэль притягивает меня к себе на колени, и я ощущаю совсем другие чувства, не те, которые я испытываю с Виком. С Виком это как… жаркий летний день, когда пот льет с тебя ручьем, и все, о чем ты мечтаешь — это холодный душ и шелковые простыни. Таков Виктор. Хаэль… с ним тебе словно не терпится увидеть фейерверк. Опасный, непредсказуемый, но чертовски притягательный.
Он растирает мне бедро своей рукой, пока я пытаюсь сосредоточиться на мультсериале. Но не могу. Не могу думать ни о чем, кроме его разрисованных рук, поглаживающих мою кожу.
— Может быть, мы быстренько заскочим в ванную? — шепчет Хаэль, а его рот трется о мою мочку уха. — Посмотрим, будет ли твой ротик таким же острым, пока ты будешь сосать мой член, как когда ты дерзишь.
— Я возьму ее первый, — говорит Вик с невозмутимым спокойствием. Ему не нужно повышать голос или смотреть на Хаэля, чтобы тот понял. Он чертов босс.
Хаэль издает звук, который я расцениваю, как разочарование, и толкает меня с колен на диван. Я тону среди подушек, чувствуя, как запах железа и пива проникает через ноздри.
— Нам нужно выбрать платье, — напоминает Оскар остальным, поправляя очки средним пальцем. На его лице появляется ухмылка, когда он смотрит на меня то с одобрением, то с интересом. — Какой у тебя размер? Восьмой?
Мои брови вздымаются на середину лба, но отвечать я не тороплюсь. Очевидно, что он еще не закончил.
— Тридцать восьмой, а размер чашечки G.
Улыбка моя становится похожа на оскал.
— На самом деле, нет. У меня тридцать восьмой, но размер 3D.
Оскар смеется ровным смехом, отдаленно все еще напоминающим дьявольский, и трясет головой.
— Нет, неправда. У тебя размер, куда больший, чем 3D. Ты когда-нибудь ходила на примерку?
— Ты свои кожаные туфли, должно быть, покупаешь у гребаного сапожника. А твои идиотские костюмы, скорее всего, от специально нанятого портного? Нет, говнюк, я никогда не ходила на примерку. Мои бюстгальтеры из Волмарта, и это самый большой размер, что у них есть.
Я резко вскакиваю, готовая бороться. Я всегда так делаю, это заложено во мне природой.
— Надери ему зад, Берни, — бормочет Каллум, снимая капюшон, обнажает свои золотистые локоны с медово-янтарным отливом. Он слишком красив, чтобы быть частью банды. — Он, блять, буквально оскорбил тебя, надавай ему хорошенько.