Хаос в школе Прескотт
Шрифт:
— Моторное масло, — объясняет он, и я выгибаю бровь. — Иногда его сложно смывать. Если начнёшь с кокосового масла, оно поможет снять большую часть. Но всегда остаётся немного предательской липкости. Немного средства для мытья посуды и сахарный скраб со щеткой собьют все остальное. А, тогда это объясняет запах кокоса… Хаэль тянется, чтобы заправить одну из моих розовых прядей за ухо, и кончик его пальца соскальзывает мне на ключицу.
— Не стоит касаться красивых девушек вроде тебя масляными
— Верно, — фыркаю я, но не тороплюсь отступить, позволяя ему обернуть разрисованную руку вокруг талии и подтянуть меня еще ближе. — Итак, я знаю, почему нахожусь здесь. Но почему ты здесь?
— О чем ты говоришь? — спрашивает Хаэль, швырнув окурок на землю и придавив его ботинком. Его слова невинны, но на его губах пляшет дьявольская ухмылка, способная разубедить в его словах.
— Подвести тебя до дома едва ли сложно. Уверена, что не хочешь посидеть у меня на коленях во время поездки?
— Вик твой лучший друг, — говорю я, и Хаэль странно смотрит на меня.
— И что с того? — парирует он, напялив невинную маску, хотя мы оба знаем, почему стоим здесь. — Как хоть что-то из этого связано с Виком? Кроме того, что ты пытаешься вывести его из себя с моей помощью? Это не сработает, и ты это знаешь. Мы хотели иметь среди нас девушку, на то была причина.
Мой рот вытягивается в тонкую линию.
— Да? — смеюсь я, и голос становится жестче. — И какая же, позволь спросить, была причина?
Хаэль фыркает и опускается на сиденье, потянув меня за собой. Он уже отодвинул это дурацкое кресло так далеко, как только можно, оставив мне минимальное пространство между его телом и рулем, и закрыл за нами дверь.
— Спроси Виктора, вы двое чертовски близки, — бросает Хаэль, а его глаза загораются, когда одна рука ложится на бедро. — Я признаю кое-что. У меня только что случился действительно плохой разрыв, и я чертовски возбужден. Нужно, чтобы Бриттани узнала, что я трахаю девушку в два раза горячее нее.
Он пожимает плечами и окидывает меня взглядом. Что-то в его словах настораживает меня, но разве это имеет значение?
— Значит, Бриттани? — спрашиваю я и кладу руки ему на плечи. Он одет в черную майку, так что его татуированная кожа оголена под моими горящими ладонями. — Она ведь черлидерша из школы Фуллер?
— Ага, — Хаэль запускает руки под мой короткий свитер, убирая его с пути. Я осознаю, что мы сидим на заднем дворе школы, в месте, где нас могут увидеть, но мне было все равно. Кому какое дело, до того, чем мы тут занимаемся? Я девушка Хавок. Хавоки правят этой школой. Пусть Бог поможет всем, кто решит подглядеть за нами. Всем, кроме Вика…
Я хочу, чтобы он увидел.
Он бросил мне вызов, так вот она я. Вот, блять, и я.
Хаэль откидывает толстовку в сторону и протягивает руки к кружечкам чашечкам моего бюстгальтера. Тот самый, который швырнул мне Вик с сумкой вещей, и как бы сильно мне ни хотелось это признавать, этот
— Черт возьми, — рычит Хаэль, пробегая пальцами по местам, где за тканью находились соски. Поверить не могу, что это тот самый парень, который несколько лет назад держал меня за руку всю ночь в том приюте.
Я откидываю голову назад и стараюсь вспомнить, как дышать. Мое сердце так быстрого бьется, что начинает кружиться голова, и мой пульс эхом стучит в моей голове, я едва слышу радио, и Хаэль наклоняется вперёд, чтобы сделать громче. Я узнаю песню, кажется, это «Разожги ночь» — New Medicine.
Руки Хаэля сродни огню, гуляющему по моей пульсирующей коже, продолжая работать с сосками через лифчик. В отличие от Вика, Хаэль Харбин полностью владеет собой. Я чувствую его уверенность в себе, когда его руки наконец проскальзывают под кружево, полностью вобрав мою грудь в ладони.
— Черт, Блэкбёрд, у тебя сиськи что надо, — произносит он, наклонившись вперёд и одарив меня коварным взглядом перед тем, как опустить свой горячий язык на мой сосок. Моя спина автоматически выгибается, приложив грудь к голодному рту, он жадно посасывает его, а затем нежно кусает затвердевший бугорок. У меня вырывается вздох, и я замечаю, как пальцы затерялись в его волосах, лишь бы завладеть толикой контроля над ситуацией.
Моя голова упирается в крышу автомобиля, так что я обернулась вокруг Хаэля, пока он продолжает дразнить дразнить мою грудь до того момента, как она уже начинает пульсировать и болеть. Он отклоняется, и влажной коже становится холодно, так что я положила его руки там, где они были.
— Давай избавимся от одежды, — мурлычет он, потянувшись к пуговице на моих джинсах. Он справляется с застежкой и проскальзывает внутрь рукой, чтобы понять, с чем имеет дело. Ему повезло, я была уже вся мокрая.
— Блять, — стонет он, и я хватаю его за руку и запускаю ее под шелковую ткань трусиков, тех самых, которые я стирала после Вика прошлой ночью.
Пока пальцы Хаэля проводят по каждой складочке, он не сводит с меня своих медовых глаз и пробегает языком по пухлой нижней губе. Не буду врать: я представляла раньше, какого это — трахнуть Хаэля Харбина. И уже могу заверить, что я не разочарована.
Используя мою собственную влагу в качестве смазки, Хаэль продолжает упорно работать большим пальцем, и это сильное, настойчивое давление, заставляет меня дрожать и потеть еще до конца песни.
Хватаюсь за дверной замок, надавливаю на него и отталкиваю руку Хаэля в тот же момент.
Должно быть, он понял, что я хочу сделать, потому что уже стягивает рубашку с улыбкой на лице, откинув ее на заднее сиденье. Вот она я — сижу топлес с расстегнутыми джинсами посреди парковки, пока мое сердец сходит с ума при мысли о том, что кто-то нас заметит.