Характерник. Трилогия
Шрифт:
Решив для себя, что ему предстоит делать, Хильченков стал воспринимать условия предложенной противником игры по-другому. Ведь если разобраться, времени не существует. Нет, не совсем так! Оно существует в частности лишь для него, Сергея. Хотя бы для того, чтобы рассказать историю его жизни. Или историю, на которую он соглашается в данном временном периоде. Так почему бы ему не разработать время, чтоб оно послужило выразившись в другом контексте измерения. Тогда можно найти доступ ко времени и начать с ним работать. Нет. Его не нужно ускорять или замедлять. Нужно встать на уже знакомую точку и перейти по ней обратно в уже пройденный отрезок. А там исключить неудачный момент и совершить манипуляцию иной формы. Он и раньше знал об этом, только его опыт был слишком мал, а разум зашорен. Ведь через определенные переходы, являющиеся измерениями или временными порталами, можно добраться в искомую точку.
Хрумтя соленым огурцом, нового урожая еще не было, закусил «беленькую», спросил:
–Чего ж не спросишь, как я в реке оказался?
–Зачем? Захочешь, сам скажешь. А нет, так и ладно…
Задерживаться в данном временном отрезке Хильченков не собирался, поэтому простившись с дедом, и предоставив тому продолжать отдыхать дальше, автобусом добрался до Краснодара. В самом городе слегка поностальгировав о былом, у прапора одной из воинских частей добыл войсковой комплект Л-1, а в нагрузку к нему – респиратор. Обзавелся зимней одеждой. Да простят его продавщицы «универмага», за то, что он не имея современной наличности, «обул» их! Такую потерю переживут. Сергей точно знал, что к концу месяца у этих пройдох дебет с кредитом все равно сойдутся, поэтому с легким сердцем пошел на преступление. Поздно вечером, когда низкое южное небо вызвездилось, а месяц занял свое коронное место, сел в плацкартный вагон фирменного поезда «Москва-Баку», и завалился спать…
Проводница заблаговременно оповестила Сергея, что они вот-вот подъедут к Грозному. Хоть он и так уже не спал, но поблагодарил деваху за беспокойство. Стоял в тамбуре, ожидая приезда. В душе присутствовало волнение, отчасти потому, что видел этот город только в руинах. До обоих конфликтов в нем жило и мирно сосуществовало около четырехсот тысяч человек и половина из этого числа составляло не чеченское население. Уже в своем времени он где-то вычитал, что русских в Грозном осталось не больше шести тысяч. «Добрые соседи» еще в первую чеченскую хорошо подчистили потомков тех, кто собственно и основал город. Кого зарезали как баранов, кого превратили в рабов, а тем кому повезло, успели уехать практически в никуда. Уже нет главного алкоголика России, и самой страной уж который срок управляет дядя Вова, и надо отдать должное, не плохо рулит нею, а государство все еще вынуждено платить откупное, за то, что на юге абреки ведут себя спокойно. А по другому сейчас нельзя. Вон как со всех сторон давят, пытаясь поставить на колени. Слава богу этих последователей Шамиля утихарили. Ладно, кажется подъезжают. Поезд сбросив скорость, подъехал к перрону вокзала и остановился. Утро раннее, солнышко светит, воробьи чирикают. Вокзал как и «в той жизни», выглядел длинным одноэтажным строением с арочными окнами. Только в последний раз его стены были покоцаны, в следах потухшего пожара, стекол не было, вокруг срань, запустение, на привокзальной площади остовы сгоревших машин и битая техника, а крыша снесена. Теперь же, можно сказать, красота несусветная. До Казанского вокзала в Москве не дотянется, да это местным жителям и не нужно.
Поблагодарив открывшую дверь проводницу, вышел на перрон. Что приехавших, что встречающих, было не много. В само здание вокзала заходить не стал, обойдя его, вышел на фасадную сторону, пересек площадь.
У пятиэтажной хрущёвки, напротив вокзала, рядом с большим красивым зданием, непонятного назначения, вместе с другими людьми встал на остановку. Пока ждали троллейбус, по вывеске определился, что находится на улице Табачного. Где искать Санаторную, терялся в догадках, но задавать вопросы не торопился. Раньше вечера ему туда не нужно.
Подошедший «рогатый» заставил улыбнуться. Давно не ездил на таком раритете. И маршрут нумеровался необычным числом, редко встречающимся. №1 – железнодорожный вокзал – площадь Серго Орджоникидзе. Народ вошел в пустое транспортное средство, молодой джигит за рулем, тронул его с места. Сергей с интересом смотрел в окна, вертя головой чуть ли не на триста шестьдесят градусов. Свежесть утра и малолюдность на улицах, придавали облику города непередаваемый шарм.
Средняя школа, рядом с главным зданием Чеченского государственного пединститута. Оба в зелени и цвету. Тенистый уютный сквер с огромным фонтаном и небольшим детским городком. Утро полноправно начинало вступать в свои права, город просыпался, а вместе с ним просыпались и звуки городской жизни. Проехали здание, под звучной вывеской «гостиница Кавказ» на фасаде. На пересечении проспекта Революции и улицы Чернышевского, на дальнем плане замаячил «Ювелирный». В левой части здания, по проспекту Орджоникидзе магазин «Техкнига». Рядом с кинотеатром «Юность», Соки-Воды «Горный родник». Несомненно, Грозный имел «своё лицо», сохранив множество зданий с царских времён.
Покинув троллейбус вместе с молодыми девушками и парнями, остановился перед тумбой обильно оклеенной афишами, на одной из которых значилось, что сегодня в семь вечера товарищеская встреча по футболу. «Терек» играет с московским «Динамо».
«А не желаете ли товарищ Хильченков сходить на футбол? – Про себя хмыкнул от такой мысли, и тут же ответил на поставленный вопрос, вставляя нелицеприятный вывод. – Нет. Спасибо. Как ни будь в другой раз. Вот только пораньше на «точку» выйти придется, а то по случаю футбола в трамвай не пробиться, автобуса не дождаться. Бабульки с семечками на всех маршрутах заставы выставят, ждать будут. В людском потоке потеряться, как два пальца об асфальт… Не-ет! Его таким зрелищем не проймешь».
… Май – цветут липы, аромат дурманит мозги, настроение выше среднего. И чего людям не хватало? Улицы наполнились людьми на тротуарах. По проезжей части сновали машины, «Жигули», двадцать четвертые «Волги» все больше черного и белого цвета, грузовой транспорт. Зайдя в кафешку, с аппетитом поел. Прогулявшись по парку, посидел на лавке напротив обрамленного красным гранитом фонтана, впитывал в себя энергетику города. Улыбнулся, поймав в фокус взгляда лозунг «СЛАВА КПСС» на фасаде одного из вычурных зданий.
…А почему и нет? В кассе кинотеатра купил билет. Фильм «Ты мне, я тебе», в прошлой жизни видеть не довелось, за то сейчас от души посмеялся над перипетиями персонажа Куравлева. После полудня настроился на решение поставленной задачи. Ох! Дай бог, чтоб не ошибся! В южном городе в половине девятого уже наступает ночь, поэтому и ему не стоило задерживаться. Короткий отпуск закончен. Как добраться он уже представлял.
Сев на базаре на трамвай, долго ехал, разглядывая едва угадываемые места былых, еще не произошедших боев. Вот тот дом, и рядом с ним тоже, будут разрушены полностью. А у этого забора, подорвется БТР их роты. Погибнут все ребята. Тех кто выберется из железного чрева, скосит огнем пулеметчик. Да-а…
Сошел у сквера, рядом с магазином «Коопторг». Остановившись, сориентировался. Ага! Туда. Перейдя через рельсы, повернул направо. Теперь он совсем рядом. По натоптанной «дикой» тропинке пересек сквер. Сунжа должна быть в той стороне, а ему чуть левее…
Ну, наконец-то! Вот она, улица Санаторная. Считай добрался. В дальнем углу на берегу Сунжи, заросший травой пустырь, неподалеку пруд с двумя островками, густо засаженными по окружности пирамидальными тополями. От этого пруда с островками шла одна из аллей парка, тянувшаяся вдоль берега реки. Сам берег густо засажен раскидистыми, белыми тополями, превратившимися в огромные деревья, как бы и не до тройного обхвата. Множество толстых ветвей с них, склонялись к воде.
Сергей спокойным шагом прошелся по улице к которой стремился с тех пор как попал в это время. Дом № 37. Глаза стали искать канализационный люк на проезжей части. Ф-фух! Вот он, родимый. На месте. А куда бы он делся? Асфальтик-то, совсем свежий положили. Ну, что? Погулять придется часика полтора, а там помолясь приступать…
У тополей неспешно развязал вещмешок, извлек из него армейский Л-1. Облачившись в него, направился к дому. В сумерках, стараясь не шуметь, подцепив чугунную крышку люка, приподнял его, отсунул «блин» в сторону.