Харальд Поттер. Наследники Слизерина
Шрифт:
Глава 5. Знакомство с Локхартом
Первый учебный день выдался пасмурным и хмурым, благо, что самые тяжёлые предметы типа трансфигурации и зельеварения не поставили. Две гербологии с хаффлпаффцами и уже после обеда две истории магии — как раз то что надо, дабы предаться здоровому дневному сну.
— Так, и что у нас на завтрак? — с энтузиазмом воскликнул Рон, когда гриффиндорцы всей компанией спустились в Большой Зал. — Надеюсь, что… Фу, овсянка!
— Овсянка, сэр! — хмыкнул Харальд, без колебаний усевшийся за стол и начавший
— Ненавижу её, — тяжело вздохнул Уизли. — Всем сердцем.
— Слыхал, что и на обед будет овсянка, — незаметно для рыжего подмигнул Поттеру Томас.
— Жуть.
— А вот на ужин наверняка будут котлеты… — мечтательно протянул Финиган.
— Уррра!..
— Из овсянки, — не замедлил вставить Харальд.
— Да ну вас!..
Дину с Симусом Поттер этот анекдот уже рассказывал, а вот Рон его явно не слышал…
Тем временем внимание Харальда привлекла Гермиона, невероятно вяло ковыряющаяся в своей порции каши и буквально уткнувшаяся носом в книгу. Судя по обложке, это были «Встречи с вампирами».
— Интересно? — полюбопытствовал Харальд, которого больше чем на две главы этого, с позволения сказать, чтива попросту не хватило.
— Угу.
— Очень?
— Угу.
— Эдвард с Джейкобом уже поцеловались?
— Ещё нет… Что?!
Поттер хмыкнул. Отец когда-то пересказывал ему один опус о вампирах, являющийся эталоном того, как об этих упырях писать не надо. Мальчик всегда любил страшные сказки, особенно на ночь, а Виктор мог их рассказывать почти бесконечно.
— Отвлекись уже от этой никчёмной книженции, Гермиона.
Грейнджер уже замахнулась было увесистым томиком, но всё-таки решила вести себя на людях приличной поэтому ограничилась приличным шипением:
— Послезавтра у нас будет первый урок ЗОТИ, вот тогда и посмотрим, кто будет смеяться последним, Харальд.
— Очередность — не главное, — изрёк Поттер. — Главное — искренность. А самый искренний смех — злорадный. Ох, как же я повеселюсь, когда это набриолиненное чудо сядет в лужу при всём честном народе…
— А, может, в лужу сядешь как раз ты со своими глупыми предрассудками, а?
— Спорим? — запальчиво воскликнул Харальд, протягивая руку.
— Спорим! — вошедшая в азарт Грейнджер протянула в ответ свою.
— А на что?
— Если как я думаю, профессор Локхарт окажется высококлассным магом и замечательным преподавателем, то ты, Харальд Поттер, сдашь мне всю свою взрывчатку. Публично принесёшь извинения и обязуешься прочесть все книги профессора Локхарта, а потом я проверю твои знания.
— Годится, — подозрительно легко согласился мальчик, слегка ухмыльнувшись. — А если, как думаю я, Локхарт окажется редкостным лохобоищем и днищем, то ты, Гермиона Грейнджер, присоединишься ко мне в моих славных минно-диверсионных занятиях.
— А тебе не жирно будет?
— Но ты ж не постеснялась заломить совершенно заоблачные требования?
— На один день.
— Полгода.
— Неделя.
— Месяц.
— Две недели.
— Годится, — удовлетворённо кивнул Харальд. — А вы рисковый и опасный человек, кузина… Гермиона «Дэйнджер» натурально[1].
— И не вздумай так меня называть! — моментально вскинулась девочка, нутром почуяв, что это прозвище, как и Пай-девочка, может за ней крепко закрепиться.
— Хо-хо! — улыбнулся Поттер. — Да я просто гений… Возьму-ка за это пирожок с тарелочки!
Мозг Грейнджер заработал в бешеном режиме, пытаясь найти какую-нибудь тему для наступления на Харальда, дабы принудить его к миру и молчанию.
И наконец такая тема была найдена.
— Кстати, а где твой домашний монстр? — суровым тоном поинтересовалась Гермиона.
— Да вот же он, — Поттер толкнул локтём в бок поедающего бутерброды с сардинами Рона. — Насыщается, так сказать, зверски умерщвлёнными невинными созданиями…
— Фто?
— Приятного аппетита, говорю. И не торопись, а то подавишься.
— Ааа!.. Фпафибо, Альд.
— Не паясничай, Харальд. Я имею в виду твою дракену.
— А я её на лето оставил под присмотром профессора Спраут, — безмятежно ответил Поттер, подтягивая к себе поближе кубок и делая из него глоток. — Фу, опять этот тыквенный сок… Водички мне, водички…
— Я очень надеюсь, что когда профессор Спраут конфисковывала у тебя это ботаническое чудовище, то как следует отругала и примерно наказала, — слегка высокомерно произнесла Гермиона.
— Да ни капельки, — Харальд был не просто спокоен и безмятежен, а БЕЗОБРАЗНО спокоен и безмятежен. — Нет, сначала она, конечно, ругалась, что я без спросу отрезал себе черенок дракены… Но когда я показал ей результат, то даже похвалила и дала это нам с Невиллом в качестве курсовой работы. А как ты думаешь я отхватил «превосходно» за гербологию, если никогда особо не разбирался во всех этих пестиках и тычинках?
Грейнджер стойко перенесла этот удар, но мир сразу же стал казаться ей ужасно несправедливым.
— Запомни мои слова, Поттер — бесконечно проступки тебе сходить с рук не будут.
— …сказала личная Совесть Харальда Поттера — Гермиона Грейнджер, — прокомментировал мальчик. — Наглость — второе счастье, Гермиона!
— Ты неисправим, — буркнула Грейнджер.
— Горбатого могила исправит.
— И хватит уже на меня вываливать свои познания в народном фольклоре!
— Да ладно тебе ворчать. Ну, я тоже, быть может не прав… Впрочем, раз уж я — мальчик, а ты — девочка, то я не прав уже по умолчанию, хе-хе… Могу ли я в таком случае как-нибудь загладить свою вину?
Гермиона окинула Харальда задумчивым взглядом.
Профессор Спраут стояла в теплице номер три у деревянной скамейки, на которой лежали около двадцати пар наушников-заглушек. Подождав, пока все займут свои места вокруг находящегося в центре длинного и высокого деревянного стола, преподавательница начала свой урок
— Здравствуйте, дети! Надеюсь, все хорошо отдохнули за лето и теперь снова готовы учиться со всем старанием?
Ответом ей был нестройный, но полный энтузиазма в голосах хор утвердительного мычания.