Харальд Поттер. Наследники Слизерина
Шрифт:
— Итак, сегодня мы будем пересаживать мандрагоры. Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?
Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.
— Мандрагора или правильнее Mandragora Мagicae — широко распространённое в Старом Свете магическое растение, крайне важное в современной алхимии, — отчеканила Гермиона, как будто знала учебник наизусть. Потому что, насколько помнил Харальд, именно так и было написано в учебнике — слово в слово. — Дендроид искусственного типа, выведенный приблизительно в пятом веке до нашей эры из дикорастущей мандрагоры. Содержит большое количество психотропных и токсичных веществ, поэтому наибольшую ценность представляет как сырьё для создания зелий и декоктов стимулирующего действия.
— Отлично! Десять баллов Гриффиндору. Ещё добавлю, что мандрагора входит в состав множества противоядий. Но мандрагора небезопасна, не только если её употреблять в пищу. Кто может сказать почему?
Опять вверх взметнулась рука Гермионы, мимоходом заехав Харальду по уху. И весь вопрос был только в том — намеренно она это сделала или нет?
Впрочем, на этот раз первой была не Грейнджер.
— Да, Невилл?
— Крик мандрагоры крайне опасен для магов, — ответил Лонгботтом. — Если маггла он в худшем случае только лишит сознания, то колдуна может и убить. Ну… Это, конечно, касается только мандрагоры магики.
— Совершенно верно. Припишем ещё десять баллов Гриффиндору, — Спраут заметила, как ученики в большинстве своём начали пятится от стоящих на столе горшков, с шевелящимися кустами, и поспешила всех успокоить. — Не бойтесь! Мандрагоры, которые сейчас перед вами — рассада, совсем ещё юная. Для людей они не опасны.
Профессор указала на растения, и оба класса подвинулся вперёд, чтобы лучше их рассмотреть. В ящиках росли рядами торчащие из земли пучки лилово-зелёных листьев — в каждом около ста маленьких мандрагор.
— Возьмите наушники, — распорядилась профессор Стебль.
Толкаясь, ребята бросились к скамье — наушники были совершенно разнообразны по виду, но никто не хотел весь урок сидеть, например, в розовых из искусственного меха.
Зато их без трепета нацепил на себя Харальд.
— Ну, разве я не милашка? — гордо заявил он, вызвав общий приступ веселья.
— Так и ходи, Гарри, — улыбнулась профессор Спраут. — Тебе очень идёт.
— О, а разве эти наушники не должны быть звукоизолирующими? — спохватился Поттер. — Но я почему-то всех прекрасно слышу…
— Профессор Флитвик заколдовал их так, чтобы мы слышали только друг друга.
— Система связи! — моментально просиял мальчик. — Звуковое оружие и связь — то, что нужно!.. Год определённо начинается удачно.
— Итак, все надели наушники? Тогда, смотрите внимательно…
Профессор Спраут засучила рукава мантии, поправила рабочие перчатки, крепко ухватила одно растеньице в ящике и с силой дёрнула.
Вместо корней из земли выскочило некое подобие человеческой фигурки, похожей на корень женьшеня. Судя по тому, что в лицо Харальда словно бы ударила незримая волна, сейчас мандрагора истошно орала из-за столь вопиющего вторжения в её мирную и тихую растительную жизнь.
Преподавательница взяла из-под стола большой цветочный горшок и посадила мандрагору в тёмный влажный компост, оставив снаружи только пучок листьев. Затем она отряхнула от компоста руки и подняла вверх большой палец.
— Поскольку наши мандрагоры совсем ещё маленькие, — пояснила Спраут. — Их плач не убивает. Но их вопли могут часа на четыре оглушить. Я уверена, что никому из вас не хочется пропустить первый день занятий, поэтому следите, чтобы наушники плотно закрывали уши. С каждым ящиком будете работать вчетвером, компост вот здесь в мешках. И следите, чтобы жгучая антенница не коснулась щупальцами — она жжётся.
Говоря это, профессор довольно сильно шлёпнула тёмно-красное колючее растение, тянувшее исподтишка к её плечу длинный щуп. Щуп мгновенно убрался.
Наушники были плотно пригнаны, и школьники начали пересаживать мандрагоры. Профессор Спраут довольно легко справилась с первым саженцем, но на то она и профессор гербологии. Дело, однако, оказалось не такое простое. Мандрагоры не слишком желали расставаться с насиженными местами, да и вообще крайне скверно реагировали на то, что их кто-то потревожил. Конечно, полноценно разумными существами они не были, но реагировали они как обычные животные — корчились, брыкались и вырывались. Грейнджер так вообще вся измучилась, пока запихивала в отдельный горшок один особо упитанный экземпляр мандрагоры.
К концу урока все второкурсники были вспотевшие, взъерошенные, усталые и грязные. Кое у кого с непривычки от напряжённой работы заболели руки. Так что раздавшийся на территории школы звук звонка был воспринят как дар небесный.
— Значит, теперь у нас будут заклинания… — задумчиво протянула Грейнджер, снимая перчатки. — Харальд, ты идёшь?
— Уже, — пропыхтел мальчик, запрокидывая на плечо ремень школьной сумки Гермионы. — Ты в неё кирпичей наложила, что ли? Такая тяжесть несусветная!
— Нечего ныть, раз уж сам предложил загладить свою вину. И там не кирпичи, а книги.
— Гермиона, сегодня три урока. Соответственно, в сумке должны лежать три учебника. А по ощущениям там не меньше десятка!
— Дюжина, если быть точным, — педантично поправила мальчика Грейнджер.
— А зачем?..
— Ну… Так, в перерывах поглядеть… Я взяла немного для лёгкого чтения…
— И это ты называешь лёгким чтением? — хмыкнул Харальд, извлекая из сумки какую-то толстенную книженцию.
— Заткнись. Ты же тоже любишь читать.
— Люблю. И физические нагрузки считаю необходимыми. Но ты бы только видела себя со стороны, когда идёшь в полной букинистической выкладке! Поэтому и горбишься постоянно.
— Я не горблюсь, — на автомате огрызнулась девочка.
— Горбишься.
— Не горблюсь. И вообще, какая тебя разница?
— Гермиона, ну ты же девочка, — продолжал увещевать подругу Харальд. — Поженственнее тебе нужно быть… хотя бы иногда… Вот, например, ты могла бы заявить протест моему проявлению мужского шовинизма, и не пытаться всучить свою сумку.