Харбин
Шрифт:
– Противопехотные мины. Через полчаса начинаются занятия у подрывников.
«Кому тут, – подумал Сашик, – нужно высшее образование?»
Они вошли в единственную двухэтажную свежепостроенную казарму, в которой светились все до единого окна.
– Здесь у нас штаб, – сказал сопровождавший их русский. – Пройдёмте к командиру полка, там разденетесь. Приём будет проходить в аудитории номер 12, в конце коридора на втором этаже.
Кэндзи на ходу спросил:
– Кто-то из ваших руководителей будет присутствовать?
– Да, инспектор по воспитательной работе майор Мацуока.
Вдоль
Инспектор по воспитательной работе, японский майор, уже стоял около двери в аудиторию и, слегка поклонившись, приглашал войти.
Приём кандидатов проходил быстро и формально. Кэндзи зачитал двадцатиминутный диктант, вдвоём с Сашиком они проверили тексты и сразу отсеяли большую часть экзаменуемых. Остальным Кэндзи задал по нескольку вопросов, выслушал ответы и ни про каких футуристов и символистов не спрашивал. С одним из кандидатов Кэндзи и майор разговаривали несколько дольше. Это был высокий красивый молодой человек, сын железнодорожного мастера, приехавшего на строительство дороги незадолго до революции и в августе тридцать второго года погибшего во время сунгарийского наводнения.
У молодого человека было звучное имя Аполлинарий, сочный, раскатистый голос и хорошо поставленная речь. Оказалось, что его погибший отец был старостой церкви, а сам он с детства служил в ней певчим и в последнее время – регентом. На вопрос, почему он записался в отряд Асано, Аполлинарий ответил, что хочет быть в первых рядах тех, кто будет освобождать его Родину от большевиков, а кроме того, ему нужны деньги на содержание и лечение старой матери.
Когда последний претендент вышел и в аудитории остались майор, Сашик и Кэндзи, Кэндзи сказал, что самым подходящим кандидатом он считает именно этого молодого человека. Майор снял очки, протёр их и ответил, что вопрос можно считать решённым, надо только дождаться окончания военного обучения, а в общем, он рекомендовал бы его, с учётом его грамотности и голосовых данных, диктором в русскую редакцию харбинского радио.
– Одно другому не мешает, – отреагировал Кэндзи. – А ты как думаешь?
– Я думаю, – после недолгого молчания сказал Сашик, – что он подошёл бы Косте Родзаевскому. Тот тоже хочет въехать на Родину на ваших штыках.
После этих сказанных Сашиком слов в аудитории на несколько секунд воцарилось молчание, майор машинально продолжал вытирать очки и жевал губами, Кэндзи смотрел на Сашика очень внимательно и, как ему показалось, неодобрительно.
На предложение командования полка «отужинать, переночевать и завтра утренним поездом отбыть» Кэндзи и Сашик вежливо отказались.
Утром следующего дня Коити докладывал полковнику Асакусе о поездке.
– Ну что же! Удачно! И справились вы с ней довольно быстро. Я ведь поставил вам эту задачу, – полковник перевернул несколько листков календаря, – в среду, 2-го!
– Да, господин полковник!
Слушая доклад, Асакуса, прихрамывая, ходил по кабинету.
– Я вами доволен. Всё, что произошло во время ваших собеседований, мне уже известно. Майора Мацуоку я попрошу дать письменный отчёт о поведении Адельберга. Пока вы можете быть свободны. Всё остальное делайте, как мы договаривались раньше.
– Господин полковник, могу я задать один вопрос? – произнёс Кэндзи с тревогой в голосе и, не дожидаясь разрешения, спросил: – Вы хотите использовать это для вербовки кого-нибудь из его родственников? Отца?
Асакуса снисходительно посмотрел на своего подчинённого:
– Не в лоб! Пусть материал пока полежит, посмотрим, как его можно будет использовать для пользы дела.
Кэндзи вышел из кабинета.
«Чего-то я снова добился! Только вот чего? Надо постараться быть поближе к этому молодому герою с его дурацкими штыками!»
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
Сашик огляделся – его коллеги по кабинету, четверо японцев и один русский, молча сидели за столами, и каждый занимался своим делом: кто писал, кто листал бумаги, кто щёлкал костяшками счёт. Никому ни до кого не было дела.
Коллеги-японцы работали как машины и обедали здесь же, на месте, принося с собой аккуратные деревянные коробочки с едой. Ровно в шесть вечера они снимали нарукавники, перекладывали бумаги в стопки, сдвигали их ровно на углы столов, дружно поднимались и со словами «Саёнара, Саша-сан» и «Саёнара, Вася-сан» покидали кабинет.
Сашику нравилось смотреть на них, они напоминали ему детский сад, куда мама водила его с трёх лет. Там воспитатели говорили детям: «Ну-ка, детки, дружно встанем и скажем нашему повару спа-си-бо!» Детишки разом вставали, шумно сдвигали ножками маленькие стульчики и под взмах руки воспитательницы набирали в лёгкие воздух и громко говорили:
– Спа-си-бо, Пелагея Петровна, за ваш вкусный обед!
Первые и последние слова у них начинались и заканчивались не всегда одновременно, но трудное «Пелагея Петровна» дети выкрикивали так старательно, что это звучало очень ясно и чётко, и даже «р» они чаще всего произносили правильно. Когда воспитатели это поняли, они превратили «Пелагею Петровну» в упражнение для тех, кто неисправимо картавил.
Сашик ещё раз посмотрел по сторонам, все были заняты делом. Рабочий день только начался, японцы старательно корпели, а пожилой Василий Корнеевич, второй русский в их комнате, задумчиво выставлял «флажки» на своем арифмометре.
Сашик подошёл к распахнутому настежь окну, под которым стояла тумбочка с телефоном; за окном шумела листва и улица, – с одной стороны, это мешало, а с другой – в кабинете его никто не услышит.
Он набрал 107, в трубке немного пошуршало, потом загудело, и женский голос ответил:
– Алло! Городская справочная! Слушаю вас!
– Доброе утро, девушка! – Сашик говорил приглушённым голосом. – Будьте любезны, подскажите, пожалуйста, где можно купить кружева?
– Кружева? – Голос справочной удивлённо замолчал. – Вам какие кружева?
Сашик чувствовал лёгкое волнение, ему ещё ни разу не приходилось знакомиться по телефону, и он вздохнул:
– Мне красивые кружева, ну, например, ришелье, такие как у вас сегодня на воротничке и манжетах!..
– ???
– …На вас сегодня очень красивые кружева, на воротничке и манжетах, и они очень идут и вам, и к вашему голубому в розовый цветочек платью с желтыми листиками! – Сашик выпалил это скороговоркой и замолчал.