Харбин
Шрифт:
– Не обратил, – отмахнулся Лычёв, – сейчас не до этого…
– А до чего или до кого?
– Адельберг!
Сорокин удивился.
– Адельберг? – переспросил он. – Который?
– Старший!
– А что старший? Чем он вам не угодил? Насколько мне известно, у японцев он в чести…
Лычёв сквозь дым смотрел на Сорокина.
– Мне? Ничем! А тому, о чём мы будем говорить, вы были свидетелем!
Сорокин выключил вскипевший чайник и присел на край стола.
– Я? Я здесь при чём? И чему «тому»?
– Вспомните-ка, что сталось
Сорокин сообразил за секунду.
– Ах вон оно что? Всё просто, его забрали чехи, и паровоз и вагоны. Только, по-моему, они даже не знали, что там золото. Я потом об этом узнал, им нужен был транспорт, а обнаруженное столь счастливо золото они сдали в свой Национальный комитет. Это всё, что мне известно!
– А на что Адельберги так хорошо жили всё это время, ведь с дороги его выгнали красные ещё в двадцатом пятом, а в Беженском комитете сколько платят?
– Насколько мне известно – нисколько!
– Вот то-то и оно! – Лычёв снова приложился к фляжке, Дора Михайловна скривила губы и спросила его:
– Сергей Афанасьевич, а ты рассказать-то успеешь?
– Всё, Дора, больше не буду, – ответил Лычёв и затолкал фляжку в карман. – Вам эта история, скорее всего, неизвестна, однако я знаю, что в двадцать четвёртом, летом, когда Адельберг был в партии на Малом Хингане, у него была любопытная встреча с китайскими контрабандистами, которые должны были доставить это золото мне, моё золото… После этого Адельберг уже не зарабатывал ни копейки, видимо, ему не нужно было, а его красавица жена даже бросила преподавать в танцклассе, жили скромно, но и не бедствовали.
– Может быть, и так, да только я-то что? Что от меня требуется?
– Очень просто, Михал Капитоныч, требуется только не спускать с него глаз. Если моё золото у него, значит, он пойдёт его доставать, не останется же он здесь, когда придут красные…
– Что, кто придёт?
– Смеётесь?! Нам с границы хорошо видно, сколько они пригнали эшелонов с войсками и вооружением! Или просто так, укреплять свои дальневосточные рубежи? У них и на западе забот много! Сколько надо после войны с Германией всего отремонтировать и заново построить? А здоровые мужики, да ещё с боевым опытом – здесь! Прохлаждаются на амурских рыбалках или лимонник в тайге заготовляют?
– Да-а! – задумчиво произнёс Сорокин. – Логика в этом есть! А мой какой интерес?
– Соблюдём ваш интерес, – сказала Дора Михайловна.
– Соблюдём, не извольте беспокоиться! – подтвердил Лычёв.
– А всё-таки откуда такие догадки? Относительно Адельберга!
– А очень просто! – сказал Лычёв, затянулся и стал искать глазами пепельницу. Сорокин взял её со стола и поставил перед ним. – Да! Благодарю! Так вот, это просто! Из всех контрабандистов выжило только несколько, они перестреляли друг друга, старшим у них был… по-китайски я его фамилию, конечно, не запомнил…
Дора Михайловна вытащила докуренную сигаретку из мундштука, аккуратно загасила её и покачала головой:
– А по-русски его звали Антошка. Его потом несколько раз видели в Харбине, в Дайрене, кое-где ещё… он какой-то агент, коммунистический или гоминьдановский…
– А какое отношение он имеет к Адельбергу?
– Я же говорю вам, Михаил Капитонович, Адельберг, по моим расчётам, и этот китаец Антошка между собой связаны.
– Если так, Сергей Афанасьевич, что же вы раньше не разобрались с Адельбергом?..
– Его давно и слишком плотно опекает Асакуса, а с японцами связываться – сами понимаете…
«А до японцев? – подумал Сорокин, но спрашивать не стал и ещё раз подумал: – Наверное, все, кроме меня, уже поняли, что войне – конец. Какой, однако, сегодня длинный день!»
7 августа, вторник
Асакуса посмотрел на часы, было ровно десять. «Точный, не опоздал!» Он кивнул, и вошедший Сорокин сел в кресло.
– Какие новости про радио?
– Какое радио вы имеете в виду, господин генерал?
Асакуса поднял глаза:
– Я не понял вашего вопроса!
– Я вчера слушал американское радио.
– Разве я это приказывал? Нашли что слушать!
– Не скажите, господин генерал, американское радио передало очень любопыт… – он осекся, – серьёзную информацию…
– Какую? – В голосе Асакусы было раздражение.
– Они официально объявили о том, что произвели какую-то очень… необычную бомбардировку какой-то военной базы на острове Хонсю…
– Какую?
– Я не расслышал, закипел чайник, а слышно было не очень хорошо…
– Я спрашиваю, какую – необычную?..
– Какую-то атомную…
– Какую?
– Атомную… или атомную. По-английски это будет «ньюклеа… бом»…
Асакуса распрямился.
– Американское радио передало, что была сброшена бомба в двадцать раз мощнее самой мощной бомбы, английской…
– Когда это было?..
– На момент, когда я включил радио, они сказали, что шестнадцать часов назад!
– А во сколько включили…
– Около двенадцати ночи… практически в двенадцать…
– А что они ещё передали?
– Передали, что такую же бомбу создавали немцы, но не успели…
Сорокин увидел, что Асакусе стали неинтересны лежащие у него на столе документы и он – Сорокин.
– Ладно! – сказал Асакуса. – С этим разберёмся! Вам задача насчет радио «Отчизна» остаётся, и выставьте скрытые посты на Гиринской, вы знаете, о чём я говорю…
– Да, знаю! Я могу идти?
Асакуса кивнул. Когда Сорокин вышел, он сдвинул бумаги на край: «Значит, они успели! Они успели, а мы нет!» В прошлом году он ездил в Токио на совещание руководителей военной разведки, тогда же ему был присвоен генеральский чин. Он был приглашён на секретное совещание, где перед высшим составом выступал профессор физики Токийского университета Саганэ Риокити, он рассказал о ведущейся разработке невиданного ещё оружия, которое способно…