Харбинский экспресс-2. Интервенция
Шрифт:
– Все, сдаюсь, – Грач шутливо поднял руки. – Нет у меня возражений против прогресса. Можно сказать, «погибоша аки обри». Допускаю, сохранится ваша служба и впредь, как предвещаете.
– Я вот что хочу сказать, – продолжал Грач, оживляясь и подвигаясь ближе к столу, за которым сидел брандмейстер. – Служба-то ведь людьми стоит. Вот вы командир хороший, талантливый – оттого у вас топорники с трубниками молодец к молодцу, хоть картину пиши. А почему? Оттого что семейный вы человек и на душе мир и покой имеете. Я же – другое дело. Живу
– Чего так?
– Сами понимаете – года. Хотя, конечно, не старый. Тут другое: где ж такую Аглаю Кирилловну-то сыскать?
– Да, моя Глашенька – яхонт бесценный, – согласился брандмейстер. – Другой такой нету.
– Вот и я говорю. Уж как она ходит за вами! А барбарисовую как готовит! Угощался у вас в прошлом году на пестрой неделе – настоящий нектар.
– Да, барбарисовую… кхм… это она умеет… – Брандмейстер распушил пальцем подусники (еще по моде при Николае Павловиче), а затем подмигнул и посмотрел лукаво и молодо:
– Не желаете ли опробовать?
– Желаю, – с готовностью отозвался Грач и даже ладони потер.
Из шкапчика на стене к столу брандмейстера перекочевали пузатенький графинчик, блюдце, полное марципанов, и две аккуратные стопочки.
– Сама готовит, – пояснил Иван Карлович. – Угощайтесь.
– Ваше здоровье, – Грач выпил, подцепил марципанинку. – Поклон от меня Аглае Кирилловне.
Брандмейстер тоже приголубил одну за другой пару стопочек. Откинулся на спинку, взгляд у него замаслился.
– Вы ко мне по делу или же так… насчет барбарисовой? – спросил он.
Грач конфузливо опустил взгляд.
Иван Карлович засмеялся:
– Ценю откровенность. Да что вы тушуетесь? Барбарисовая и впрямь хороша. Не угодно ли повторить?
– Угодно, – сказал Грач. – И с большим удовольствием. – Он снова посмотрел на часы. – Но позвольте прежде телефонировать. Служба-с.
– Понимаю. – Брандмейстер показал на столик возле окна, на котором стоял телефонный аппарат конструкции фирмы Bell. – В вашем распоряжении.
А сам, деликатный человек, поднялся и вышел – словно по некой надобности.
Грач приложил к уху трубку и свободной рукой покрутил ручку.
– Ноль-ноль-сорок-пять, – сказал он. Подождал, потом крикнул: – Терещенко, ты, что ли? Коляску готовь и двоих агентов покрепче. К Рождественской. Нет, не теперь… – снова глянул на циферблат. – Через час. Пускай в стороне станут. Да, сам их найду.
И повесил устройство назад на крючок.
Следующие сорок минут прошли между барбарисовою настойкой, подносом с пирожными (доставили прямо в кабинет из соседней кондитерской) и огнеборными историями брандмейстера.
– Меня наши людишки сильней всего изумляют, – говорил Иван Карлович. – Вот прошлым годом ящур у нас прошел, повывел почти всех коней в пожарном депо. А казенное дело не быстрое: пока отношение на новых составишь,
Мы подхватились, насос на плечах понесли. А он, заметьте, совсем не пушинка. Вместе с ходом – полста пудов. Трубы заливные – таким же манером. А сперва я помощника своего, Трушкина, по дворам пустил – чтоб лошадей дали. Потому как специальный приказ его превосходительства на такой случай имеется. Да еще квартального попросил по дворам в Пристани пробежать – водовозных телег собрать со дворов. В нашем деле, известно, – без воды много не навоюешь… Да что это вы, сударь, все на часы смотрите? – прервал сам себя брандмейстер. – Опаздываете куда?
– Вовсе нет, – отказался Грач. – Прошу, продолжайте. Чрезвычайно увлекательно. И что крестьяне? Отдали лошадей?
– Куда там! За приставом посылали, воинской командой грозили – ни в какую. Тогда квартальный на свой риск велел стражникам ворота конюшен ломать, чтоб лошадей вывести. Чуть до смертоубийства не дошло! Ну, пока суд да дело, выгорело едва не пол-улицы. Вот ведь народ! И нет разумения, что сегодня ты поможешь, а завтра – тебе.
– Истинно так, – покивал головой Грач. – Хотите верьте, хотите – нет, Иван Карлович, а только завидую я вам иногда. Ох как завидую!
– Чему же? – насупил брови брандмейстер, но чувствовалось по голосу, что – польщен.
– Службе вашей героической. Вот вы давеча про жуков сказали. А ведь правда это! Я столько всякой пакости за жизнь свою навидался – на десятерых хватит. Иной раз так станет тошнехонько, что и подумаешь: все, баста, нету моих сил больше терпеть! Не поверите: даже думал к вам проситься!
– Кх-м, – Иван Карлович испытующе поглядел на гостя. – Да вы, сударь, шутки тут шутите? Уж который год в сыскной обитаетесь. С чего бы такой кульбит?
– Какие шутки! – махнул рукой Грач. – Говорю же – устал. Да только куда я вам годен… В летах, сноровка не та…
– Сноровка… что – сноровка? – переспросил брандмейстер. – Это дело наживное. А коли и впрямь есть такое желание, могу поспособствовать. Вы в каком чине?
– Надворный советник.
– Ну что ж, могу взять к себе сменным помощником. Но только с испытательным сроком!
– Чудесно! – Грач просиял улыбкою авгура. – А что с испытательным, так то правильно. Я и сам думал себя испытать. А ну как не вынесу, заробею? Я вот что просить хотел: а возьмите меня как-нибудь на пожар! А?