Харизма [СИ]

Павлик Анастасия

Затылок уперся в металл с пластиком. Меня засасывал сон. Тело умоляло дать ему фору, заслуженные часы забвения. Трубка пела колыбельную...

Ответили на четвертом гудке.

– Гостиница 'Белый какаду'.

– Роман, это очаровательная леди из восьмой комнаты.

– Слава Богу, с вами все в порядке! Мне так стыдно, но я испугался и не позвонил в милицию...

Я представила, как при этом он поджимает хвост, и невольно улыбнулась.

Пусть очеловеченные животные читают книги, едят при помощи вилки и ножа, становятся физиками-теоретиками, но во многом

они остались прежними: милыми котиками, потешными обезьянками, косолапыми мишками, славными щенками. К черту политкорректность. Разве я не права? Это то, как мы привыкли думать. Однажды я видела, как очеловеченный пес в дорогой дубленке и при кейсе ловит снежинки, словно белых мушек. Он думал, что его никто не видит, а посему ловил их с особым удовольствием. Как все взрослые - это состарившиеся дети, так и очеловеченные животные - царапки и пушистики, научившиеся говорить. Не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы подобные мысли состарились и рассыпались в прах. Но, послушайте, если однажды нас перестанут умилять котята, потому что они будут курить сигареты без фильтра, ругаться по-испански и прогуливать школу, это будет очень печально.

– Роман, обо мне кто-то спрашивал? Возможно, кто-то ждет меня возле моей машины - белого 'Форда'...

– Я как раз хотел сказать вам об этом.

В желудке стало пусто-пусто. Однако голос Романа не был тонким от страха. Значит ли это, что я могу расслабить плечи и с облегчением вздохнуть? Я бы ответила: нет, не могу.

– Кто? Он представился?

Ну да, 'он'. Ведь девушки не хотят иметь со мной ничего общего.

– Не волнуйтесь. Я сейчас передам ему трубку.

Он сказал - не волнуйтесь? Черт, знает ли он, о чем просит?

Я пару раз впечатала затылок в стену, заставляя себя сосредоточиться.

Окей, Харизма, включай работу мысли. Кто, по-твоему, это может быть? В любом случае, не Кирилл; в остальных моих воздыхателях я проблем не вижу. Я задержала дыхание как перед погружением в воду. К сожалению, жизненный тотализатор очень часто приносит одни убытки: ставишь на одного коня, выигрывает другой.

– Харизма? С тобой все в порядке? Где ты? Я заеду за тобой.

Я с облегчением выдохнула.

– Каким принципом ты руководствовался, задавая вопросы именно в таком порядке?

– Где ты?
– повторил Лука.

– Ты в курсе, что своим монотонным немузыкальным голосом отнюдь не располагаешь к беседе?

– Скажи мне, где ты, и я заеду за тобой.

Упрямый-упрямый Лука. Пара секунд разговора с Харизмой Реньи, и он уже говорит сквозь стиснутые зубы. У меня талант привносить позитивные эмоции в жизни людей.

– Сегодня день открытых дверей в изоляторе. Канапе, караоке и выпивохи в форме.

– Харизма!
– Он звучал огорошенным, изумленным, злым.

– Лука, ну ты совсем уже дурак, что ли? Это была шутка.
– Я размяла шею и сказала, где нахожусь.

В динамике приглушенно зазвучал новый голос; голос не принадлежал ни Роману, ни какаду Чикаго.

– Эй! Кто то был?
– спросила я, вновь напрягаясь. Ну вот, а ведь плечи почти расслабились.

По-всей видимости, Лука накрыл динамик ладонью. Некоторое время я слушала бормотание голосов. Поправочка: злобное быстрое бормотания. Судя по интонациям бормочущих, велся оживленный спор, не исключено, обильно присыпанный оскорблениями. Блин, что там происходит?

– Мы подберем тебя через двадцать минут, - гаркнул Лука в трубку.
– Не стой на холоде.

Гаркнул?

В трубке заухали гудки.

– Что значит 'мы'?
– спросила я. Гудки отвечали мне заунывным уханьем.
– Твою мать, Лука! Твою же мать!

Я грохнула трубку на рычаг, вытащила карточку, вышла из телефонной будки. Однако спустя минуту вновь вошла и набрала номер мобильника сестры. Близняшка ответила раньше первого гудка:

– Харизма?

– Откуда ты узнала, что это я?

– Знала, и все.

С такими заявлениями не поспоришь.

Кристина сказала, что, в целом, прогнозы врачей обнадеживающие, но Антону требуется операция. По тому, как она осторожничала в выборе слов, я поняла, что рядом Соня.

– Как Соня?

– Пьет сок и ест запеканку, сидим в буфете... Солнышко, тебе надо покушать, иначе, когда папа проснется, у тебя не будет сил обнять его.

– Дай ей трубку, Крис.

– Харизма?
– в обшарпанном черном динамике зазвенел голосок Сони. Телефонная будка больше не была холодным унылым местом.

– Милая, слушайся маму и не расстраивай ее.

– Когда я тебя увижу?

– Скоро, милая, скоро.

– Обещаешь?

Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и кивнула:

– Обещаю.

– Я съем все, что лежит у меня на тарелке.

– Люблю тебя, пират.

– И я тебя. Даю трубку маме.

Кристина всхлипнула:

– Харизма, береги себя.

Мы попрощались, я медленно отняла трубку от уха и повесила на рычаг.

Господи, сделай так, чтобы этот разговор не стал нашим последним.

Я вернулась в супермаркет и купила 'Ам-Незию' в жестяной банке. Была идея также купить болеутоляющее, но денег хватало только на аспирин. А аспирин нельзя - он способствует кровоточивости. Облом. Я приложила банку к опухающему носу. Холодный компресс. 'Ам-Незия' поможет правильно начать день: промочит пересохшее горло, снимет опухоль с ушибленного носа. Если опухоль не сойдет до завтра - к доктору в травмпункт. Если меня убьют, я так и сяк буду в районе травмпункта. Да, по дороге в морг. С добрым утром, Зеро!

Из супермаркета на перекур вышел охранник. Я стрельнула у него сигарету. Не давая развернуться его любопытству и подозрительности, я отошла к лавке под все еще закрытым книжным магазином. Одной сигареты будет мало, но с такой рожей больше мне и не светит. Я дала себе отличный совет: 'Не нарывайся на неприятности. У тебя их и так уже полные баки'. Я всегда даю себе отличные советы.

В кармане - мелочь, на лице - отек, над головой - гранитная плита с надписью 'Проблемы Харизмы', а в голове - ни одной более-менее здравой, цензурной мысли. Докатилась. Дошла до ручки. Пропащая женщина, играющая в не женские игры. Скажите, какие игры - женские, и я буду играть в них.