Харизма [СИ]
Шрифт:
– Увы, чаще, чем хотелось бы. Но кто рано встает...
– К тому приходит мордоворот с женской кличкой и утверждает, будто знает, кто такой Александр Сергеевич Пушкин. Ну не чудо ли?
– ...тому Бог дает, - закончил Зарипов. Он выразительно смотрел мне за спину. Наверное, я должна сказать ему 'спасибо' за то, что тяжелые кулаки Кирилла не опустились на мою бедную головушку.
Я полуобернулась к блондину:
– В самом деле, прекрати упорствовать, красавчик. 'Му-Му' написал не Пушкин.
– Харизма, достаточно, -
Я наслаждалась выражением бессильной злобы на лице Кирилла. Он бы убил меня, не дергай Зарипов за поводок. Послушный мальчик. Я могла глумиться и не получать за это по морде. Естественно, до поры до времени. Но знаете что? Я собиралась насладиться каждым мгновением, пока не стукнет это 'до поры до времени'.
– Уютное кафе, - сказала я, улыбнувшись Зарипову. Трудно улыбаться с раскровяненым ртом, но моя школьная учительница часто повторяла, что я старательная.
Квадратная толстогубая физиономия Зарипова засветилась от благодарности. Резиновые губы растянулись в улыбке. Похоже, эмоция была неподдельной.
– Выражаю надежду, что вам понравится в моем кафе еще больше, когда вы позавтракаете со мной.
Его кафе, значит. Тогда ясно, почему заведение открыто в такую рань, но кроме нас, нет никого, а персонал стоит как на линейке, боясь дохнуть, глядя на нас с Зариповым как на иконостас.
– По правде говоря, я бы ограничилась чашкой кофе.
– Обижаете, Харизма, и в первую очередь не меня, а Яноша.
– Да, господин Зарипов, - сказал мужчина в белом фартуке. По всей видимости, шеф-повар Янош собственной персоной.
– Сильно?
– спросила я у Яноша. Он посмотрел на меня, будто только что увидел.
– Я спрашиваю, Янош: сильно обижаю?
Повар сглотнул слюну и кивнул.
Я пожала плечами:
– Меньше всего хочу обижать кого-то. Ренат, так уж и быть, я составлю вам компанию за завтраком.
Ага, типа у меня был выбор.
– Я и не подозревал, что ты нашла время курнуть с утреца, - прошипел блондин.
Зарипов приподнялся на стуле, глядя поверх меня:
– Кирилл!
– Если эта с-сука...
– Уймись, - рявкнул Зарипов. Первое отнюдь не элегантное проявление эмоций. Гол в ворота противника. Трибуны вопят во всю мощь легких!
– Госпожа Реньи - наша гостья и я не хочу, чтобы у нее сложилось нехорошее мнение о нас.
– Боюсь, Ренат, нехорошее - не совсем точное слово. Вы наняли человека убить меня. Нехорошее мнение? Несомненно. Насколько нехорошее? Настолько, что меня тошнит от вашего сладкоголосого губошлепства.
Сильная рука схватила меня за волосы и впечатала мою голову в столешницу. Была скатерть белая, а стала красная. Фокус-покус.
– Выйди!
– Зарипов стоял возле стола и указывал в сторону двери. Не мне, не мне, успокойтесь, а старине Кириллу. Я бы тоже не прочь выйти, разумеется, при условии, что шалун Кирилл останется здесь.
– Но она...
– Кирилл, я не намерен повторять дважды.
– Прошу извинить меня, господин Зарипов.
– Ах ты, гадкий, ах ты грязный, неумытый поросенок!
– тихонечко засмеялась я вслед блондину. Его плечи и шея были напряжены до предела. Он не обернулся, что далось ему путем нечеловеческих усилий.
Я коснулась носа и не почувствовала ничего, кроме растекающегося покалывающего онемения. Горячая кровь заливала верхнюю губу, капала с подбородка на скатерть, на мои джинсы. Один из официантов принес мне белое вафельное полотенце. Я взяла полотенце, не забыв поблагодарить его.
– Что на завтрак?
– спросила я.
Зарипов со вздохом сел обратно за стол. Второй официант принес новую скатерть. Я так понимаю, теперь надо держать свой кровоточащий и, надеюсь, не сломанный нос подальше от белых поверхностей. Я же не хочу никому испоганить аппетит, правда? Я согнулась пополам и отхаркнула сгусток крови в полотенце. Зарипов принял вид 'ничего не видел, ничего не слышал'.
– Прошу прощения, - сказала я.
– Нет, это я должен просить у вас прощение за Кирилла. Он вспыльчив и, в отличие от меня, с легкостью поднимает руку на женщину.
Что вы говорите. Очень интересно узнать что-то новое. Пожалуйста, продолжайте.
– Тот, кто бьет женщину, - неудачник.
Зарипов вновь вздохнул и бережно передал мне фарфоровый чайничек с кофе.
Как вам известно, рецепторы во рту различают пять вкусовых оттенков: горький, соленый, кислый, сладкий и острый. Остальные вкусовые ощущения спонсирует запах. Ученые утверждают, что около восьмидесяти процентов того, что мы называем 'вкусом', относится к запаху. А теперь представьте, каково было мне с отекшим носом.
Я не притронулась к глазунье, к глазированным грушам, бекону, сыру, но проглотила тост с медом и корицей просто чтобы забить желудок. Кофе прояснил мозги. Обваренная кожа на животе пекла. Держу пари, там уже появились пузыри. Ожог второй степени. Обидно, досадно, но ладно. В повестке дня есть куда более существенные проблемы, чем ожоги второй степени на моем животе.
– Итак, госпожа Реньи, - сказал Зарипов, промакивая губы салфеткой, - если вы не против, я перейду непосредственно к делу. В восемь утра я буду вынужден уйти, поэтому хотелось бы успеть обсудить все с вами.
Я взяла второй тост, полила его медом, откусила, кивнула. Без обоняния с таким же успехом я могла жевать шпаклевочную пену.
– Как вы уже знаете, я предпочитаю нанимать на работу лучших из лучших. Но в последнее время мне не везет - люди не оправдывают мои ожидания.
– Да-да, Ренат, можете не распространяться. Я уже поняла, что вам в тягость видеть меня живой.
– Я улыбнулась с полным ртом.
– Ради Бога, Харизма, поймите меня правильно, но таковы правила, по которым я жил последние двадцать лет.