Харизма [СИ]
Шрифт:
Джип опасно вильнул, лишь благодаря феноменальной реакции Багамы избежав столкновения с поручнем, отделяющим асфальтированное пастбище для авто от обрыва. Асфальт, почерневший от нескончаемой мороси, лоснился под светом фонарей. На стоянке осталось единственное авто - вишневое 'БМВ' Зарипова было молчаливым напоминанием случившегося, напоминанием того, что мне чертовски повезло.
Среди моих сильных сторон не числятся ни дюжая сила, ни выносливость, а в моих легких и вовсе живет испачканный в липкой смоле пеликан. Такие, как я - смазливые коровы, - в голливудских фильмах о психопатах с включившимся
Вокруг Приречного кладбища разбросаны одноэтажные домики с фруктовыми садиками. Частный сектор. Казалось, если стать перед поручнем и протянуть руку, можно сжать один такой домик между большим и указательным пальцами и положить на язык, будто сахарный леденец, подсвеченный изнутри мягким светом...
Лука распахнул дверцу и плюхнулся на пассажирское сиденье. Багама утопил педаль газа, и меня вжало в сиденье. Тошнота подкатила к горлу, на языке остался горький привкус желчи и... чего-то еще.
– Куда мы едем?
– выдавила я, но, кажется, уже знала ответ.
Привкус леса. Осенних листьев. Грязи.
– Все это - слезы в море, - прошептала я.
– Что?
– переспросила Милана.
– К морю, - ответил на мой вопрос Лука.
– Вода - стихия, не подвластная Слезам Земли. В сущности, он... оно, если можно так сказать, живет на средства Матери Природы. В воде он... черт, оно будет беспомощным.
Я хотела сказать Луке, что безмерно благодарна за то, что он делает - делает правильно, - и извиниться за свое упрямство и нежелание трезво оценивать ситуацию. Но осталась сидеть с непроницаемым лицом. Дело еще не сделано. Эмоции размягчают.
То, что бабуля любила повторять, когда случались житейские неприятности, было ключом. Знала ли она, через что нам с Кристиной придется пройти? Знала. И оставила с нами больше себя, чем мы могли себе представить. Ее любимые выражения, вещи, привычки. За это мы и любим - за способность человека обжить нашу память, комнаты нашего сердца, остаться с нами, не будучи рядом.
– Утопим гада, - сказал Лука.
А еще - еще я вспомнила.
Вспомнила свои сны, результатом которых было болезненное, тягостное пробуждение, после которого мне буквально приходилось собирать себя по кусочкам.
ГЛАВА 42
Фактически, это был один и тот же сон. В нем я бежала через лес, и меня преследовал Слезы Земли. А потом лес вдруг расступался, и в последнее мгновение я успевала остановиться на краю обрыва, внизу которого на камни с грохотом накатывали волны. И одинокая чайка кружит в стальном небе, и ветер запутывает мои волосы, больно хлеща ими меня по лицу. Холод щиплет лицо, пахнет солью. Я оборачиваюсь и вижу тянущуюся к себе лапу, а в следующую секунду мир выключается: все затмевает глыба из перьев и зубов. Во сне я знаю, что умру. Но у меня есть выбор, какой смертью: в лапах демона или разбившись о камни. Этот выбор, он прост как пять копеек - я делаю шаг назад. Один маленький скользящий
На этом я всегда просыпалась.
Вещий сон?
Под ложечкой тоскливо засосало.
Приречное кладбище уплывало во тьму. Мы неслись мимо образов из прошлого: ангелов, воссоединенных после смерти семей, детей с гранитными игрушками в гранитных ручках. Ночь застывала, подобно пудингу в морозильной камере, становясь тише, темнее, холоднее.
Я посмотрела назад, на дорогу, боясь увидеть Слезы Земли, будто скрепленный перьями, когтями и зубами улыбающийся кусок мазута.
Дорога была пустой.
– Лука, как тебе это удалось?
– Святая вода, молитва, распятие. А вера как становой хребет.
– Он не повернулся на звук моего голоса. Один Багама выглядел так, будто ехал в супермаркет за покупками.
– Нам нужно покрыть двести пятьдесят километров. Сколько у нас есть времени?
– спросил Багама.
Все верно, вторую часть вопроса нет необходимости озвучивать.
Сколько у нас времени в запасе, прежде чем Преисподняя кинется за нами в погоню. Благодаря Луке у нас была фора, начальное преимущество. Слабый игрок получает возможность ведения игры с надеждой одержать победу, а сильный - возможность проявить себя по максимуму, постепенно сводя на 'нет' начальное преимущество противоборствующей стороны. Мы были слабым игроком, Слезы Земли - сильным. Фора была нашим маленьким шансом встретить рассвет. Выжить.
– Мало, - покачал головой Лука.
– Понятно, - сказал Багама, и это было созвучно с 'вопросов больше не имею'.
– Всем пристегнуться.
Стрелка на спидометре рывком перепрыгнула за сто километров в час.
Милану колотило. Между нами был полигон свободного пространства, что более чем устраивало меня. Синюшные вены проступили под лилейной кожей девушки, точно змеи на тех вместительных тарелках в гудящих от наплыва посетителей закусочных Китайского Квартала. Милана сама вполне могла сойти за блюдо в меню подобной закусочной: не волосы, а рисовая лапша, вместо глаз - пиалы с соевым соусом, вместо рта - сморщенная куриная лапка.
– Эй, - тихо позвала я, - все хорошо, слышишь? Все будет хорошо.
Милана кивнула. Не поверила мне, разумеется.
– Там что, лодка?
– спросила она невпопад.
– А?
– Лодка, - повторила Милана, и что-то отдаленно напоминающее улыбку проклюнулось на разбитых губах. Ее можно было назвать красивой даже с синяками на лице, заплывшим глазом и слипшимися от крови и грязи волосами. Зловеще-красивой. Я могу полдня проторчать в салоне красоты, и все равно ярлык миловидной никуда не денется.
– В багажнике лодка.
'Тема лодки' стала той пылинкой, которая переломила хребет верблюду.
Это был приступ истерического, разряжающего напряженную атмосферу смеха. Мы хохотали, как две долбанные гиены.
– Кому-то нужно успокоиться, - заметил Лука недружелюбно.
– Мне сигареты нужны, а не успокоится, - я вытирала выступившие на глазах слезы.
– В 'бардачке', - сказал Багама.
– Ты - достойный молодой человек, Багама, ты знаешь это, так ведь?