Харон ("Путь войны")

Николаев Игорь Игоревич

– Ты не понял, - терпеливо пояснил хирург.
– Полгода назад обсуждать диагностику было бы вообще бесполезно. Наша система начинает работать, и поднимаются вопросы, о которых раньше или вообще не думали, или до которых просто не доходили руки. Диагностика, шок, сепсисы при ожогах... Когда-нибудь тот, первый съезд, когда приняли решение о создании единой доктрины военной хирургии, и этот, нынешний, где ее изучают врачи-практики - все это войдет в историю как величайший момент военной медицины. Хорошо поставленное лечение может вернуть в строй три четверти раненых на поле боя. Потому в этом зале мы дали стране не одну новую армию.

– Здорово, - искренне восхитился Зимников.
– Вот никогда бы не подумал...

Сказав

это, подполковник посмотрел на часы, смотревшиеся странно на металлическом "запястье".

– Извини, дружище... Мне уже пора, - с легкой печалью произнес он.
– Увидимся после победы.

– Наверное, раньше, гораздо раньше, - сообщил Поволоцкий, доставая из кармана сложенную вдвое бумагу с четкими сине-красными печатями. Он протянул ее собеседнику, Зимников принял тонкий листок очень осторожно, растопырив стальные хваталки.

– С координацией пока еще нелады, тонкая моторика плохо дается, - пояснил офицер.
– И что это у нас... Прошу освободить меня по состоянию здоровья от должности консультанта по медицинским вопросам Мобилизационного Комитета при Научном Совете... Неужели хуже стало? А! Приложение - акт комиссии о годности к хирургической работе в армейском районе. Одобрено и подписано лично Его Величеством.

Аккуратно сложив прошение, Зимников вернул документ

– Выходит, и ты в действующую?

– И я в действующую, - эхом повторил Поволоцкий.
– Через неделю.

– Значит... до встречи?

– Увидимся, господин подполковник, - хирург подмигнул.
– А если не сладится... После победы, в пятницу, в шесть вечера, у Московского Аэродесантного офицерского училища. И Таланова не забудь, не поверю, что он сам по себе будет, без тебя.

– И правильно. А больше ничего не скажу. Сам увидишь, или после войны расскажем.

– Значит... до встречи. Так или иначе.

– До встречи. После победы.

* * *

– ... Таким образом, хотя мы не можем в точности описать механику процесса, но благодаря данным, полученным Радюкиным, можно примерно представить суть происходящего.

Профессор Черновский откашлялся и выпил глоток воды из стакана. Стекло глухо звякнуло о стекло - совещание "Бюро 13" происходило все в той же петроградской резиденции, уже знакомой Терентьеву. Вокруг "насекомого" стола, переливающегося отраженным светом, разместились император и Мобилизационный Комитет, за исключением медицинского консультанта. Не было ни одного военного и промышленника, только Константин и рабочая группа Комитета. И общее настроение очень сильно отличалось от памятного Ивану по первой встрече в этом кабинете...

– Доктор Радюкин считал, что основная причина вражеской экспансии - экономические проблемы нашего врага, невозможность остановить долго и тщательно раскручиваемый маховик тотального милитаризма, - продолжил Черновский.
– Непредвзятое изучение его материалов наводит на мысль, что это некоторое упрощение очень сложного и многопланового явления. Экономика, безусловно, имеет большое значение, но ею одной мотивация явно не исчерпывалась. Здесь однозначно оказали весомое влияние массовая психология врага, базирующаяся на духовно-мистическом восприятии мира. Для них развитие есть борьба огня со льдом, единоборство сил вырождения и евгенического очищения. Нельзя сбрасывать со счетов и культ силы и молодости, отказа от любых вредных привычек вроде курения или алкоголя. Во многом благодаря этому, несмотря на непрерывную войну, "евгенисты" представляют собой демографически очень молодое общество. Причем общество, у которого направленное вовне насилие возведено в абсолют, как универсальный метод решения любых проблем.

Профессор снова сделал паузу, восстанавливая дыхание. За окнами кабинета простиралась беспроглядная ночная тьма, но для работников "Бюро"

понятия "день" и "ночь" уже утратили прежнее значение. Последние дни Черновский очень мало спал и очень много работал, оценивая и систематизируя бесценные сведения, доставленные с "точки Икс". Говорить было трудно, облекать мысли в четкие, строго сформулированные положения - еще сложнее.

– Мне сложно принять все это, - произнес Константин без всяких эмоций.
– Я могу принять к сведению, оценить логически, но не могу проникнуться. Это какое-то... античеловечество.

– В моем мире вполне приличной нации хватило десяти лет, даже меньше, чтобы оскотиниться, - вступил в разговор Иван.
– Здесь мы имеем дело с результатом многолетней эволюции. Если это можно назвать эволюцией. Лет тридцать, как минимум, скорее даже больше, даже с поправкой на их размытую и неточную хронологию...

– Продолжу, - сообщил Черновский.
– Итак, судя по всему, перенос войны в иной мир был диковатым, но вполне логичным решением для такого... необычного общества, переживавшего сразу несколько разноплановых кризисов. По сути, война с нами позволила уже заведенному колесу крутиться дальше без сбоев. При этом отсутствовало главное ограничение и риск любой войны - возможность проиграть. Даже если бы они потерпели полное поражение, мы все равно не смогли бы пройти за ними. Очень выгодное предприятие - максимум выигрыша при минимальном риске. Однако они заигрались в бога.

Профессор привстал и расстелил на гладкой стеклянной поверхности крупномасштабную карту полушария, с Атлантическим океаном и побережьями четырех континентов - Америк, Евразии и Африки. Карта была полностью покрыта сделанными от руки пометками - трехцветными стрелочками, сливавшимися в густую пунктирную сеть.

– Это карта океанских течений, сделанная Радюкиным и штурманом Межерицким. Как видим, она полностью "сломана", по сути, если не брать вот эту "восьмерку", имеет место хаотическое перемещение огромных масс воды при проявлении невероятных температурных скачков, опреснении и иных аномалиях. Очевидно, что это последствия использования их адской машины или "дифазера", как они его называют. Мы не знаем и вряд ли узнаем, представляли ли наши враги побочный эффект своих ... экспериментов. Скорее всего, нет. Но факт остается фактом - Мировой Океан взбесился, а как производное - сломалась и пошла вразнос вся климатическая система в планетарном масштабе. И процесс определенно далек от завершения, скорее это лишь начало. С одной стороны, это великолепно. Ломка климата, бури и все прочее - удар по сельскому хозяйству и по экономике в целом. Удар страшный, разрушительный. Если процесс действительно пролонгирован, значит, очень скоро им станет не до нас. Нельзя вести необременительную, победоносную войну, когда в тылу свирепствуют голод и разруха. Однако... быть может, в этом и заключается главная опасность для нас.

Черновский вздохнул, вновь откашлялся и посмотрел прямо в глаза Константину.

– Ваше Величество, - четко и твердо произнес ученый.
– Что говорит разведка относительно вражеских перемещений? Как обстоят дела с работой портала в Атлантике? Что показывают гравиметрические станции?

Константин помолчал, хмуря брови.

– Двадцать... Нет...
– монарх посмотрел на механорганизатор.
– Двадцать два часа назад противник вновь открыл переход. Мы думали, это плановый перенос на спаде активности, но машина... этот "дифазер"... судя по гравиметрическим замерам, он работает на пике возможностей, и без перерыва. Гидроакустические полосы, и те, что еще остались у нас, и американские, фиксируют десятки кораблей. Данные уточняются. Мы атаковали вражеские коммуникации с помощью новых бомбардировщиков и... потеряли их все. Через пять часов должно начаться чрезвычайное совещание армейского руководства, будем решать, что происходит, и как поступить далее.