Хасидские предания
Шрифт:
"Тебя нельзя исцелить, - сказал чудотворец.
– Ты видел изна-
чальный свет, свет дней творения, даровавший первым людям
способность видеть мир из конца в конец и сокрытый после их
грехопадения; он открывается только в Торе истинным цадиким.
А кто незаконно увидит его - глаза того человека навсегда
слепнут".
ПЕЙЗАЖ
Когда равви Иаков Ицхак гостил в доме равви Баруха, внука
Баал Шема, то гордый и скрытный хозяин, однажды сказавший
о себе, что он является руководителем всех цадиким, взял его
с собой, когда накануне субботы поехал принять ритуальную
баню. По дороге равви Барух дал выход своей творческой силе,
всегда столь поражавшей окружавших его людей, и стал менять
пейзаж в соответствии со своими мыслями. Когда они вылезали
из коляски, он спросил: "Что видел в дороге Ясновидец?" Равви
Ицхак ответил: "Поля Святой Земли".
Когда они шли по холму между дорогой и рекой, Барух
спросил: "Что обоняет теперь Ясновидец?" Тот ответил: "Воздух
Храмовой Горы".
Когда они погрузились в речной поток*, внук Баал Шем Това
спросил: "Что ощущает Ясновидец?" И равви Иаков Ицхак от-
ветил: "Целительный райский поток".
СИЛА ДЕСЯТИ ХАСИДИМ
Один молодой человек, тайком уйдя от жены и ее родителей,
решил провести субботу у Люблинского равви. Когда он прибыл
к нему в дом, равви взглянул на него и велел тотчас ехать
обратно, чтобы успеть домой к субботе. Юноша умолял его, но
10 Мартин Бубер 273
безуспешно, и пришлось ему отправиться обратно. По пути он
заночевал на постоялом дворе, но не мог заснуть. Там же ос-
тановились несколько хасидим, ехавших к Люблинскому равви.
Услышав, как юноша ворочается и вздыхает, они спросили, что
с ним случилось, и он рассказал. Тотчас принесли водки, налили
и выпили за здоровье друг друга. И каждый пожал юноше руку.
Потом сказали: "Не уезжай домой, а пойдем-ка с нами в Люб-
лин, и ни о чем не беспокойся". До утра они сидели и пили, потом
помолились, выпили еще друг за друга и за юношу и затем
отправились в Люблин.
Там они сразу пошли к равви и поприветствовали его. Заме-
тив молодого человека, цадик долго смотрел на него и молчал.
Потом спросил: "Где ты был? Что случилось?" Когда юноша
рассказал. Ясновидец произнес: "Тебе суждено было умереть
в эту субботу, но участь твоя изменена. Что не под силу никакому
цадику, то под силу десяти хасидим".
КРОВАТЬ
Известно, что, когда Люблинский равви гостил в чужом доме
и ложился не в свою постель, ему не спалось. Однажды, когда
равви Иоссел из Остилы услышал, что цадик скоро приедет в его
город, он позвал столяра, человека весьма благочестивого, и ве-
лел ему изготовить кровать из лучшей древесины. Столяр сходил
в ритуальную баню и целиком сосредоточился на работе. Кро-
вать получилась отменной. Когда же Люблинский равви по
просьбе равви Иоссела остановился в его доме, хозяин отвел его
в спальню, где стояла кровать, покрытая мягкими перинами
и теплыми одеялами. Но вскоре равви Иоссел с чувством горечи
заметил, что цадик вздыхает на постели, ворочается и не может
уснуть. Он смутился и решился предложить равви свою кровать.
Люблинский равви лег на новое место, закрыл глаза и уснул. На
следующий день равви Иоссел осмелился спросить цадика, что
плохого нашел он в кровати, сделанной богобоязненным столя-
ром с таким мастерством и усердием. Цадик сказал: "Человек он
хороший, и работа его превосходна. Но делал он ее в Девять
дней* скорби по разрушенному Храму, а так как он благочестив,
то непрестанно оплакивал Храм, и скорбь эта пропитала и его
изделие. Поэтому всякий, кто лежит на ней, терзается и не может
уснуть".
ТРУБКА
Рассказывал некий цадик: "В молодости довелось мне однаж-
ды быть на свадьбе, где также присутствовал и Люблинский
равви. Среди гостей там было более двухсот цадиким, а сколько
хасидим - невозможно сосчитать! Для равви сняли огромный
дом с большим залом, однако он все время проводил в малень-
кой комнатенке. Однажды в большом зале собралось множество
хасидим, и я в их числе. Когда равви вошел, он сел за небольшой
столик и сидел там какое-то время в молчании. Затем он поднялся,
посмотрел вокруг и заметил меня, стоявшего у дальней стены. "Пусть
этот юноша, - сказал он, указывая на меня, - раскурит для меня
трубку". Я протиснулся сквозь толпу, взял из рук цадика трубку,
пошел на кухню, достал из очага уголь, раскурил трубку, принес ее
обратно и передал равви в руки. В этот момент я ощутил, что чувства
покидают меня. В следующий момент равви начал говорить и сказал
несколько слов, адресованных мне, и сразу мои чувства вернулись
в тело. Именно тогда я получил от равви дар отстраняться от всего