Хасидские предания
Шрифт:
ние внизу зависит от того, что свыше".
Равви ответил: "Наши мудрецы говорят: "Женщина вступает
в союз только с тем, кто делает ее сосудом, ибо в первую ночь
муж делает ее сосудом, пробуждая ее женственность". И так
Израиль обращается к Богу: "Сделай нас Своим сосудом еще раз,
чтобы наше обращение к Тебе могло снова пробудиться". Вот
почему далее в ответе Израиля Господу читаем: "Обнови дни
наши, как древле"*. "Как древле" означает время до сотворения
мира, когда не существовало ничего, кроме пробуждающей силы
свыше".
ГРЕХ и УНЫНИЕ
Один хасид пожаловался Люблинскому равви, что его терза-
ют дурные страсти и от этого он впадает в уныние.
Равви сказал ему: "Больше всего остерегайся уныния, ибо оно
хуже и опаснее греха. Когда Злое Начало пробуждает в человеке
страсти, оно делает это не затем, чтобы ввести его в грех, а затем,
чтобы он впал в уныние".
ГРЕШНИК И ПРАВЕДНИК
Говорил Люблинский равви: "Грешника, сознающего свой
грех, я люблю больше, чем праведника, который знает, что он
праведник. Но если грешники считают себя праведниками, то
о таких сказано: "Даже у адских врат не каются"*. Ибо они
думают, что их ведут в ад, чтобы они искупили другие души".
ВЕСЕЛЫЙ ГРЕШНИК
Жил в Люблине великий грешник. Всякий раз, когда ему
хотелось поговорить с равви, он сразу шел к нему и болтал с ним,
словно близкий его друг и приятель. Многие из числа хасидим
дивились этому и постоянно спрашивали друг друга: "Как воз-
можно, что наш равви, которому достаточно лишь раз взглянуть
на лицо человека, чтобы узнать всю его жизнь от начала до конца
и определить истинный корень его души, не замечает, что перед
ним - грешник? А если видит, как позволяет ему разговаривать
и общаться с собой?" Наконец, хасидим набрались храбрости,
пошли к равви и задали ему этот вопрос. Цадик ответил: "О нем
я все знаю, как и вы. Но вам известно, как люблю я веселость
и как ненавижу уныйие. Да, этот человек - великий грешник! Но
покуда другие сожалеют о том моменте, когда согрешили, потом
ненадолго раскаиваются, но затем снова впадают в грех, этот
человек не ведает ни сожаления, ни хандры и постоянно счастлив
и весел, словно находится в некой башне ликования. Излучение
от его веселья переполняет и мое сердце радостью".
ЛОСКУТНОЕ ОДЕЯЛО
Один хасид Люблинского равви постился однажды от суб-
боты до субботы. Накануне субботы он почувствовал такую
сильную жажду, что едва не умер. Пошел он к колодцу и уже
хотел напиться, но подумал, что, не желая потерпеть немного до
наступления субботы, губит весь недельный пост. Переборов
себя, он не стал пить и отошел от колодца. И тут охватило его
чувство гордости за то, что он устоял перед таким искушением.
Но, обдумав все, затем решил: "Лучше пойду и напьюсь, чем дам
гордости завладеть моим сердцем". И пошел к колодцу. Но как
только зачерпнул воды, жажда прошла. С наступлением субботы
он пошел в дом учителя, и, как только переступил порог, равви
крикнул ему: "Лоскутное одеяло!"
ПОСТОРОННИЕ МЫСЛИ
Пришел к Люблинскому равви некий человек просить, чтобы
Ясновидец избавил его от посторонних мыслей, мешающих ему
молиться. Равви рассказал ему, что следует делать, но проситель
не отстал и продолжал задавать вопросы. Наконец равви сказал
ему: "Не знаю, почему ты жалуешься на какие-то посторонние
мысли. Тому, у кого все мысли святы, нечистые помыслы чужды,
хотя и приходят время от времени. Потому и называют их
"посторонними". Но для тебя это обычные мысли, которые
всегда с тобой. Так кому же ты хочешь их приписать?"
СЛУЖЕНИЕ
Равви Иаков Ицхак любил принимать у себя бедных стран-
ников и сам им служил. Однажды он принял одного такого
странника, подал ему еды, наполнил стакан и стоял рядом,
готовый удовлетворить любое пожелание гостя. После трапезы
равви собрал грязную посуду и отнес на кухню. Гость спросил
его: "Равви, скажи мне вот что. Я знаю, что, служа мне, ты
исполняешь заповедь Бога, желающего, чтобы странника прини-
мали как Его посланца. Но почему ты не погнушался отнести на
кухню посуду?"
Равви ответил: "А разве вынос на Йом-Кипур из Святая
Святых ложки и чаши не входит в обязанности первосвящен-
ника?"
ПОД НАВЕСОМ
Один ученик Люблинского равви рассказывал: "Как-то празд-
новал я в Люблине праздник Кущей. Перед началом хвалебных
песнопений равви вошел под навес, чтобы произнести там благо-
словение над "четырьмя произрастаниями". Почти час я наблю-