Хасидские предания
Шрифт:
не переступили границ дня. Скорее, это день переступил наши
границы, хотя мы и не собирались уступать ему".
МЕРКА
Равви Мордехай из Несхижа говорил своему сыну, равви из
Ковеля: "Сын мой, сын мой! Не чувствующий болей роженицы за
пятьдесят миль, не страдающий вместе с нею, не молящий Бога
уменьшить ее муки недостоин называться цадиком".
Младший сын, десятилетний Ицхак, позднее наследовавший
служение
слова. Став старым, он, рассказывая эту историю, всегда прибав-
лял: "Я хорошо запомнил слова отца, но прошло много времени,
прежде чем я понял, почему он сказал их при мне".
ЗАЧЕМ ПРИХОДЯТ ЛЮДИ К ЦАДИКУ
Говорил равви Мордехай: "Люди приходят к цадиким по
разным причинам. Один -чтобы цадик научил его молиться со
страхом и любовью, другой - чтобы обрести силу самостоятель-
но изучать Тору, третий - потому что хочет подняться на более
высокую ступень духовной жизни и т. д. Но ни одна из этих
и подобных им причин не является истинной целью прихода
к цадику, ибо по ее достижении ее оставляют. Единственной
подлинной целью прихода к цадику должна быть цель стремле-
ния к реальности Бога. У этой цели нет пределов и нет конца".
РЫБА в МОРЕ
Говорил равви Ицхак из Несхижа: "Однажды в месяц Элул*
мой отец сказал своему другу: "Знаешь ли ты, что сегодня за
день? Это один из тех дней, когда рыба трепещет в океане".
Кто-то из людей, стоявших рядом с равви Ицхаком, заметил:
"Обычно говорят: когда рыба трепещет в водах".
'Так, как произносил эти слова мой отец, - ответил равви Ицхак,
– это единственный способ выразить тайну общения душ с Богом".
ЖЕРТВА
Равви Мордехай из Несхижа так толковал слова Писания "и
в новомесячия ваши приносите всесожжение Господу"*: "Если вы
хотите обновить* дела ваши, приносите в жертву Господу пер-
вую мысль в момент пробуждения ото сна. Поступающему так
Бог поможет, и не оставит его весь день, и свяжет все с той
первой мыслью".
ЗРЕНИЕ и слух
Некий равви пришел к цадику из Несхижа и спросил: "Правда
ли то, что говорят люди, будто ты слышишь и видишь все?"
Цадик ответил: "Поразмысли над словами наших мудрецов:
"Видящее око, слышащее ухо"*. Человек сотворен так, что он
может видеть и слышать все, что захочет. Вопрос лишь в том,
чтобы его
МАЛЕНЬКАЯ ШАПОЧКА
Рассказывают.
Пришла к равви Мордехаю из Несхижа некая женщина и ста-
ла со слезами просить его рассказать что-либо о ее муже, много
лет назад покинувшем дом и уехавшем в чужую страну. "Как
я могу помочь тебе?
– сказал цадик.
– Разве он здесь? Или,
может быть, он в этой бочке?"
Поскольку вера женщины была велика, она подошла к бочке
и посмотрела в нее. "Вот он!
– воскликнула она.
– Вот он!
Я вижу его отражение в воде!" - "Есть ли на нем шляпа?"
– спросил равви. "Только маленькая шапочка".
– "Коснись ее".
Женщина сунула руку в бочку и коснулась шапочки. В эту
самую минуту ее муж, уехавший в далекую страну, где он рабо-
тал портным, сидел у окна в доме хозяина, на которого он шил.
Неожиданно набежал порыв ветра и сдул с него шапочку. Чело-
век был поражен. Сердце его затрепетало, и он решил немедлен-
но ехать домой.
лилит*
Рассказывают.
Некий человек, одержимый Лилит, поехал в Несхиж, где хотел
попросить равви Мордехая освободить его от такой напасти.
Равви чудесным образом узнал, что этот человек к нему едет,
и распорядился, чтобы люди в городе на ночь закрывали в домах
двери и никого к себе не пускали. Когда в сумерках одержимый
приехал в Несхиж, он нигде не мог найти себе пристанища, так
что в конце концов вынужден был улечься на сеновале. Тут
к нему явилась Лилит и сказала: "Иди за мной".
Одержимый спросил: "Почему это я должен идти за тобой?
Обычно ты сама ко мне приходила".
Лилит ответила: "Потому что в этом сене, на котором ты
лежишь, есть трава, которая отпугивает меня".
"Какая же это трава?
– спросил одержимый.
– Я выдерну ее
и выкину, и ты сможешь ко мне прийти".
Он стал показывать Лилит одну траву за другой, покуда она
не сказала: "Вот эта!" И тогда одержимый положил эту траву
себе на грудь и исцелился.
НЕЧТО ОСОБЕННОЕ
Равви из Люблина как-то спросил равви из Апта, гостившего
в его доме: "Знаешь ли ты старого равви из Несхижа?"
"Нет, я его не знаю, - отвечал тот.
– Но скажи мне: что