Хасидские предания
Шрифт:
они стали резко возражать: было бы глупо, говорили они, от-
казаться от заманчивой деловой поездки ради какой-то простой
прихоти! Но несмотря на все возражения, торговец настоял на
своем. Наконец, попутчики сказали ему, что он умер и что они
– ангелы зла, которым была поручена его душа. Тогда он
вызвал их в Небесный суд, и они не смели отказаться явиться
туда. Решение суда было таково: ангелы зла должны отнести
душу торговца к равви Менделю. Когда они достигли города
Тивериады
предстал перед равви в своем истинном ужасном обличье. Но
равви лишь мельком взглянул на него и сказал ангелам ждать
снаружи, покуда он не сделает все, что нужно, с душой умершего
торговца. Целую неделю трудился равви Менахем Мендель над
душой этого человека, покуда не придал ей подобающий вид.
Эту историю рассказывал своим хасидим равви Наман из
Брацлава.
ВСЕ СВЕЧИ
У хасидим, изучавших Тору в доме затворничества ("Клаусе")
равви из Любавича, зятя равви Шнеура Залмана, был обычай
зажигать во время чтения Торы свечу перед каждым, кто сидел
и читал. Но когда они заканчивали чтение и начинали рассказы-
вать друг другу предания о цадиким, то гасили все свечи, за
исключением одной. Однажды, когда они сидели при одной
свече, вошел Любавичский равви, чтобы взять какую-то книгу,
и спросил, о ком они теперь рассказывают. "О равви Менделе из
Витебска", - ответили хасидим.
"Рассказывая о нем, - сказал равви, - вам следует зажигать
все свечи, ибо, когда он произносил поучения, из его сердца
улетучивалось всякое представление о собственном "я" и нечис-
той силе было не за что ухватить его. Поэтому вы должны,
рассказывая о нем, зажигать все свечи - словно вы учите святую
Тору".
ШМЕЛКЕ ИЗ НИКОЛЬСБУРГА
АРФА ДАВИДА
Когда равви Шмелке и его брат равви Пинхас, позднее
ставший равви во Франкфурте, были в Межриче, они сняли
комнатку на чердаке, чтобы там их никто не тревожил во время
занятий. Однажды, когда на исходе субботы они поздно ночью
сидели за книгами, братья услышали странный плач, в котором
могли ясно различить мужской и женский голос. Они посмотрели
в окно и на скамейке увидели сидящих и рыдающих слугу
и служанку дома, где они остановились. Те рассказали братьям,
что уже много лет работают в этом доме, ожидая разрешения на
брак, но хозяин никак не хочет дать такого разрешения.
Братья на это сказали, что все, что необходимо, - это
соорудить навес для брачной церемонии; тогда само собой они
получат и все остальное, в том числе и разрешение хозяина дома.
Послали за певцом, который тут же собрал десять человек,
открыли Дом Молитвы и соорудили навес для брачной церемо-
нии. Свадьбу справили как полагается. Равви Шмелке постукивал
кусками дерева, а равви Пинхас - двумя подсвечниками, изда-
вавшими красивый звук. Затем на брачную церемонию пришел
маггид. За "трапезой царя Давида" он сидел с ними неподвижно,
в том состоянии души, которое часто охватывало его. Неожидан-
но он вскочил и побежал в Дом Молитвы. "Разве вы не слышите
арфу Давида?" - воскликнул он.
НОВЫЕ МЕЛОДИИ
Говорил равви Моше Тейтельбаум, ученик Ясновидца из
Люблина: "Когда равви Шмелке молился по субботам и празд-
ничным дням, а особенно на Йом-Кипур, когда он служил как
первосвященник, таинство становилось явным в музыкальном
звучании произносимых им слов, и таким образом возникали
новые мелодии, чудеснейшие из чудесных, которые ни он сам, ни
какой-либо другой человек никогда прежде не слышали; равви
Шмелке в эти минуты даже не знал о том, что он поет и на какую
именно мелодию он поет, ибо целиком прилеплялся к высшему
миру".
* * *
Один старик, певший мальчиком в хоре равви Шмелке, любил
рассказывать следующее: "У нас была привычка готовить перед
службой все необходимые ноты, чтобы не было нужды бегать за
ними после начала молитвы. Но равви не обращал никакого
внимания на ноты и постоянно выводил новые мелодии, до того
момента не слыханные. Мы, певцы, в эти минуты замолкали
и слушали его. Мы никак не могли понять, откуда к нему
являются эти мелодии".
В НИКОЛЬСБУРГЕ
Когда равви Шмелке пригласили занять место рава в Николь-
сбурге, он приготовил торжественную проповедь, которую соби-
рался прочесть перед моравскими знатоками Талмуда. По дороге
в Никольсбург он остановился в Кракове, где люди стали его
упрашивать сказать им какую-нибудь проповедь. Равви Шмелке
спросил сопровождавшего его ученика Моше Лейба, ставшего
позднее равви в Сасове: "Моше Лейб, что я скажу им?"
"Равви ведь приготовил блестящую проповедь для Никольс-
бурга. Отчего ему не прочитать ее и здесь?" - отвечал Моше Лейб.