Хасидские предания
Шрифт:
о милости, стенают напрасно, пока плачут и сыны Исава? Но
"слезы Исава" - это не слезы, что льют другие народы, а вы не
льете; это слезы, которые льют все люди, когда просят и молят
о чем-либо только для самих себя. Воистину не придет Мессия,
сын Давида, пока не высохнут такие слезы и пока вы не станете
плакать лишь о возвращении из изгнания Божественного Присут-
ствия (Шехины)".
ПРОПОВЕДЬ НА ЙОМ-КИПУР
Накануне Йом-Кипура равви Шмелке из Никольсбурга об-
лачился в молитвенное одеяние и вошел в синагогу. Идя к Ков-
чегу, он громко произнес слова Писания: "...ибо в этот день для
тебя совершится искупление, чтобы очистить тебя"; после этого
он привел из Мишны* слова равви Акибы*: "Перед Кем ты
просишь об искуплении и Кто очищает тебя: Отец твой Небес-
ный". У всех присутствовавших при этом на глазах навернулись
слезы.
Стоя у ковчега, равви Шмелке сказал: "Братья сердца моего,
вы должны знать, что основа обращения к Богу - это принесение
Ему в жертву своей жизни. Ибо мы потомки Авраама, принес-
шего свою жизнь в жертву блаженному Имени и позволившего
ввергнуть себя в печь испытания; ибо мы потомки Исаака, при-
несшего в жертву свою жизнь и возложившего главу свою на
жертвенный камень, - они, патриархи, несомненно, ходатайству-
ют за нас перед нашим Отцом Небесным в этот святой и грозный
день суда. И да последуем мы их путями и станем подражать их
деяниям: да будет позволено и нам принести в жертву наши
жизни ради Его благословенного Имени. Да соединимся мы
с Его всемогущим Именем, да освятим* Его ревностной любо-
вью, да сделаем Его своей целью и да произнесем все вместе:
"Слушай, Израиль!" И, плача, все люди сказали: "Слушай, Изра-
иль! Господь наш Бог, Господь един".
Затем равви Шмелке продолжил свою проповедь: "Дорогие
братья, теперь, когда мы удостоились соединиться в великой
любви с Его Именем и освятиться Им, когда принесли в жертву
Ему свои жизни и очистили свои сердца для служения Богу и для
страха Божьего, мы должны также соединить и свои души. Все
души исходят из единого корня, все они высечены из трона Его
великолепия, все они - часть Бога, сущего на Небесах. Да будем
мы едины также и на земле, чтобы ветви были подобны корню.
Итак, теперь, очистившись, мы должны соединить свои души.
Воспримем заповедь: "Возлюби ближнего своего, как самого
себя". Все люди громко повторили: "Возлюби ближнего своего,
как самого себя". Равви Шмелке продолжил: "Теперь, когда мы
удостоились соединиться с Его Великим Именем и объединить
свои души, которые являются частью Бога, сущего на Небесах,
предоставим священной Торе ходатайствовать за нас перед От-
цом нашим Небесным. Хотя Бог даровал Тору всем народам
и всем языкам, мы одни восприняли ее, восклицая: "Все, что
Господь сказал, мы сделаем!" - и только после этого говоря:
"Мы слышим". И Тора должным образом просит Отца нашего
Небесного о милосердии и милости к нам в этот святой и гроз-
ный день суда". И равви Шмелке отворил врата Ковчега.
Затем, перед отворенным Ковчегом, он произнес исповедание
греха, и все люди повторили его вслед за ним слово в слово, и,
делая это, они рыдали. Затем равви Шмелке взял свитки, поднял
их над головой и рассказал своей конгрегации о грехах человека.
В заключение он произнес такие слова: "Вам следует знать, что
плач, совершенный нами в этот день, не будет искренним, если он
полон уныния, ибо Божественное Присутствие (Шехина) не коре-
нится в отягощенных печалями сердцах, но лишь в сердцах,
радостных от исполнения заповедей. И нет радости более вели-
кой, чем радость этого дня, дарующего нам возможность изгнать
из своих сердец все злые побуждения и через силу обращения
приблизиться к Отцу нашему Небесному, распахивающему свои
объятия для всех, кто обращается к Нему. Так что все слезы,
пролитые нами в этот день, должны стать слезами радости, как
сказано: "Служите Господу со страхом и радуйтесь с трепетом"*.
СОН
Равви Шмелке не любил надолго прерывать свои занятия
и поэтому всегда спал сидя, положив голову на стол. В руке он
держал маленькую свечку, которая будила его в назначенное
время, когда догорала и пламя обжигало ему руку. Когда равви
Элимелек посетил равви Шмелке и понял, какая в этом человеке
сокрыта святость, он приготовил ему постель и с большим
трудом уговорил равви Шмелке прилечь и поспать хотя бы
немного. Затем равви Элимелек наглухо закрыл ставнями окна.
Так Шмелке спал, покуда не наступило утро. С первыми лучами
солнца он поднялся, не испытывая никаких угрызений совести за
то, что так долго спал, поскольку все его существо было полно
энергии и сияло, словно солнце. Затем равви Шмелке отправился
в Дом Молитвы, где, как обычно, молился перед конгрегацией;