Хаски
Шрифт:
Яркие огоньки заблистали в отражении окон, привлекая моё внимание. Да это же гирлянда! Теперь тьма за окном не казалось такой уж пугающей.
Звенит звонок, одноклассники вскакивают со своих мест и быстро собирают вещи. Во всём этом хаосе я осталась неподвижна и спокойна. За последним учеником закрывается дверь, и историк вздыхает. Он снимает очки, протирает оправу и откладывает их в сторону.
Перед глазами щёлкают пальцами, и я не сразу понимаю, что меня несколько раз позвали по имени. Учитель садится на парту и складывает руки на груди.
– Кейт, ты в
– Я напугана, – срывается с моих губ и замирает в воздухе.
Историк устало проводит ладонью по волосам. Те беспорядочно рассыпаются по бокам. Не одну меня одолевают напряжённые думы.
– Раз ты так говоришь, значит, ты меня больше не подозреваешь в смерти Лизы?
При упоминании этого имени, я вздрагиваю и перевожу на него взгляд. Свет гирлянды играет на лице историка. Рукава рубашки закатаны по локоть, демонстрируя слегка подкачанные руки с несколькими шрамами.
– Откуда вы узнали?
– Да брось. Мне стало это понятно по твоей реакции.
Опустив плечи, уставилась в парту. Перед учителем стало совестно. Тишина наваливалась на спину, давила на меня. Лампочки в кабинете заморгали, послышался треск, и наступила тьма. Вжавшись в стул, затаила дыхание, будто нас может кто-то услышать и наброситься. Невидимые силуэты блуждали в моём сознании и вырывались наружу. Капельки пота скопились на висках.
– Вы можете включить свет, пожалуйста?
Я не видела лица историка, не видела, как тьма мелькает в его глазах. Он не шелохнулся, ничего не ответил, лишь продолжал молчать.
– Георгий Владимирович?
– Почему ты боишься темноты? – раздался голос совсем рядом.
– Потому что в ней оживают кошмары!
Послышалось тихое хмыканье и щелчок пальцев. Свет наполнил кабинет, и я осмелилась открыть глаза. Учитель продолжал сидеть на парте, будто ничего не произошло. Меня потряхивало. Я злилась на себя за трусость, злилась на историка за безразличие, злилась на весь мир за обстоятельства.
– Те люди…
– Это не совсем люди, – резко перебил меня.
– Что?
Историк тяжело вздохнул и снова поправил волосы, не решаясь отвечать на вопрос.
– Вы и в этот раз будете игнорировать? – стиснув кулаки, не сводила с него глаз.
– Кейт, я не думаю, что тебе стоит знать всю правду. Я уверен, что ты не тот, кого я ищу.
Вскинув брови, продолжала смотреть на него. В голове всплыл обрывок диалога. Неизвестные личности тоже кого-то ищут в стенах школы.
– Так вы знаете, о ком они говорили?! – вскочив с места, упёрлась ладонями о стол.
– Кейт, пойми меня правильно, я не хочу впутывать тебя в это дело.
– Поздно об этом думать! – воскликнула, не контролируя свои эмоции. – Я уже втянута в эту игру!
Историк вздрогнул.
– Игру? – спросил он не своим голосом. – Ты думаешь, это просто игра?
Он выпрямился, и я отшатнулась, испугавшись. Его лицо неестественно скривилось. Мне оставалось гадать, злится он, смеется надо мной или негодует. По кабинету раздался звонок. Мой телефон медленно скользил по парте в такт вибрации.
– Если бы вы не хотели никого втягивать в свои дела, то сделали бы всё, чтобы обезопасить учеников, – проговорила, глядя на экран. – Сейчас поздно говорить, что вы не расскажите правду.
Ответив на вызов, подошла к окну и заметила возле ворот чёрный минивэн. Отшатнувшись, крепче обхватила телефон. Историк стиснул зубы и выругался.
– Они снова здесь, – проговорила тихо, кивая в сторону, будто нас могут услышать. – В этот раз они точно будут меня преследовать!
– Что?
– Я же сказала вам, что поздно что-то менять! Либо вы рассказываете мне всё, как есть, либо моя жизнь скоро оборвётся!
Холодный пот выступил на спине от сказанных слов.
– Хорошо, будь по-твоему. Только правда может притянуть ещё большие неприятности.
– Плевать.
Мы сели друг против друга.
– Ты хоть раз слышала о червоточинах?
Я кивнула, но не совсем понимала, зачем он об этом спрашивает.
– Червоточина представляет из себя некий переход из точки А в точку Б. Предположим, точка А – это Архангельск, а точка Б – Санкт-Петербург. Они соединены напрямую коротким туннелем, без извилистых дорог и препятствий. Попадая в червоточину, ты быстро перемещаешься в заданную точку. Шагнула в неё – и ты уже в Питере! Порой она нестабильна и под действием тяготения схлопывается.
– То есть, в ней можно умереть?
– Да. С червоточиной нужно действовать предельно осторожно. Знать, сколько людей в ней побывало до тебя, и куда ведёт конечный путь. Кротовые норы раскиданы по всей Вселенной.
– Червоточина похожа на телепорт, – задумавшись, наклонилась на парту.
– Ты права, только их главное отличие в том, что телепорт можно создать своими руками, а червоточина появляется под воздействием схлопывания чёрных дыр. Используя телепорт, ты можешь самостоятельно выбрать, куда хочешь попасть, но червоточина… никогда не знаешь, куда тебя может занести, – историк ухмыльнулся, приподняв одну бровь, будто этот опыт ему знаком.
Георгий Владимирович рассказывал с интересом и явно увлёкся. Прокашлявшись, перебила его.
– Конечно, я всё поняла с червоточиной, но какое отношение она имеет к нашему разговору?
На секунду лицо историка не выражало эмоций. Распрямив спину, наклонился на стул и неловко улыбнулся.
– Да… точно, – он исподлобья взглянул на меня, оценивая, стоит ли мне рассказывать об этом или нет. Я слегка наклоняю голову в сторону, выжидая.
– В стране… Великих Воинов жил один мудрец. Он изучал науку и закономерности мира, исследовал руины, старинные книги, свитки и руны. Посвятил научным изучениям и открытиям всю свою жизнь. Решив, что его больше ничего не удивит, он столкнулся с червоточиной. Прошёл день, два, неделя, а от него ни слуху, ни духу. Он исчез, – как бы шёпотом проговорил историк, сделав эффектную паузу. – Кто-то подумал, что старик умер, ведь ему насчитывалось больше ста лет. И вдруг он вернулся. Царь пригласил во дворец мудреца, выслушал его и поддержал во всех начинаниях. Именно через червоточину мы смогли путешествовать по другим мирам…