Хазарская охота
Шрифт:
«Как на кладбище», – продолжил про себя Стратиг.
– А уж мы тебя не забудем! – пообещал Президент, должно быть, разумея под этим «мы» себя и Билла.
Стратиг едва заметно пожал плечами: Грозненский нефтекомплекс был давно поделен между крупными корпорациями. Этот сырьевой проект кто-то остроумно назвал «Хазария – XXI век». Согласно этому плану нефтяная труба с Апшерона пройдет по территории Чечни, этот нефтеносный нерв оживит ампутированные конечности России, нефтевладыки стянут и срастят разлезающуюся на куски империю и из ее костей создадут небывалое торговое государство – сырьевую биржу по продаже нефти, никеля, золота, алмазов, земли, леса и человеческого материала. Как и
– Попробуем, Борис Николаевич! Вот после праздников и начнем – накрутим усы Дудаеву!
– Пробовать будешь девок и… ананасы, а мне нужна Труба! Понимаешь? Срочно!!! – внезапно вскипел Президент.
Голос у него был сухой, скрипучий, точно перекатывались в гортани ржавые колесики. Стратиг всегда легко подчинялся приказам, и сам умел безжалостно давить, точно был сделан из гибкого и умного металла, но нетерпение Главного застало его врасплох. Никакой срочности гнойник в Чечне не представлял, и прежде Москва не спешила поддерживать антидудаевскую оппозицию, хладнокровно разыгрывая «кавказскую карту» даже тогда, когда Грозный был практически взят пророссийски настроенными гантемировцами.
Опасаясь новой вспышки ярости, Стратиг осторожно напомнил Президенту о предварительных сроках начала боевых действий. Секретная директива уже была разослана в штабы войск. Операция по захвату чеченской столицы планировалась на вторую половину января. В назначенный штабистами час «Х» Грозный до отказа заполнится военной техникой, бэтээрами, танками, реактивными установками и боевыми машинами пехоты. Части группировки войдут в город, выставят блоки, продвинутся к дворцу Президента, займут почтамт и вокзал, захватят опорные точки и мягко выдавят боевиков через оставленные коридоры в степь, на плоскую равнину, где их добьет огненный кулак артиллерии и авиации, и вся операция приобретет тяжелую поступь неотвратимого возмездия.
– Если через три дня город не будет взят, мы потеряем контракт с американцами. И запомни, ни одна бомба не должна упасть на нефтекомплекс. Ни одна! – Президент раздраженно взмахнул беспалой рукой, опрокинул водку, уронил со стола маленькую елочку в серебристых игрушках и сейчас же наступил на нее ногой. Министр, согнувшись в крепкой широкой пояснице, помог поднять новогоднее дерево.
«Вот так, весь Новый год псу под хвост! Президенту срочно нужна Труба! Труба нужна Биллу! Через две недели эта война будет на хрен никому не нужна!»
Около семи часов вечера Стратиг был уже в своем рабочем кабинете. Не снимая шинели с крупными звездами генерала армии, так похожими на маршальские, он нажал несколько кнопок и вызвал на связь оперативный штаб группы «Юг». Донесения были неутешительны: Южная группировка войск стояла на равнине уже неделю, поджидая подхода с востока и севера заблокированных чеченцами механизированных колонн, и никаких мероприятий, предшествующих штурму дудаевской столицы, не проводилось, но приказ Президента не оставлял армии этих нескольких спасительных дней и ночей для подтягивания огневого резерва, переброски пехотинцев и проведения тщательной разведки. Армия не готова к войне на Кавказе, к войне «за Трубу», она вообще не готова ни к какой войне! Русский солдат так устроен, что может сражаться и побеждать только за кровное, священное. Чтобы отбить у этой войны сырьевой привкус, оправдать вторжение и предельно разъярить армию, спецслужбы несколько лет подкармливали боевиков русским мясом, сдавая «последних русских» стариков, не замечая украденных славянок и проданных в рабство мужчин, доколе кровь и нефть не сравнялись на весах государственных интересов.
Как честный армеец и бывший десантник, Стратиг по-своему любил Родину и болел за нее душой, но волей-неволей именно он становился проводником рискованного плана, а тут еще день рождения, будь он неладен! Через час приказ пойдет в войска, и его дуболомы-генералы наизнанку вывернутся, чтобы угодить министру.
Ну что ж, была не была! Самым рьяным он пообещает звезды Героев, остальные прокрутят новые дырки в погонах. В конце концов, война – это та же дипломатия, только горячая от крови и огня, это вскрытие столетних нарывов скальпелем трассеров и автоматных очередей.
Глава 2
Золотой петушок
Золотая птица была у хазарского царя Иосифа, которая всякий раз кричала в ту сторону, откуда шли враги. В год Барса птица трижды прокричала на север, и повел Иосиф войско в степи, а русы в тот год пришли с юга, так и пал Итиль.
Москва. 31 января 1994 года
Около полуночи Стратиг вызвал машину и выехал в город. Зная, что в эту ночь отдыхать ему вряд ли придется, он решил скоротать время в теплом кругу доверенных людей.
Черная «Чайка» притормозила у дверей особняка на Покровке. Стены этого дворца взметнулись в небо как застывшая волна валютного прилива, разорившая хижины бедняков и зашвырнувшая все их достояние на остров Блаженных. Внутреннее убранство особняка сохраняло колорит средневековой крепости: серый плиточный камень, устланный коврами, и металл, побежденный искусством чеканщиков и кузнецов. В высоком камине плясал живой огонь. Столы ломились от изысканных блюд. На серебряных подносах стыли курганы золотистого мяса с прозрачной розовой слезкой по краям и горы терпкой молодой зелени.
Стратиг, разгоряченный от жара камина, издалека улыбался знакомым и символически поднимал бокал. Внимая льстивому красноречию тамады, он осторожно отметил, что в эту ночь в зале много чеченцев, но не придал этому факту особого значения. У него было много знакомых среди чеченских бизнесменов, всех их связывали со Стратигом общие проекты, но не напрямую, а через посредничество финансовой группы «Лабиринт». Благодаря хитрым аферам Дудаеву удалось присвоить военные склады, а после выгодно продать «русское» оружие мусульманам Сербии. С подачи «Лабиринта» все остались в выигрыше, включая Стратига. Как ни странно, Стратиг по-своему даже понимал Дудаева, молодого амбициозного генерала, не желавшего идти под руку прогнившей Москвы. До поры до времени эта рука позволяла чеченцам истреблять друг друга, цинично посмеиваясь, что хороший чеченец, это мертвый чеченец.
В эту ночь Стратиг пробовал закуски и вина без обычного веселого азарта, словно где-то рядом отстукивал неумолимый метроном. Повинуясь этому чужому жесткому ритму, Стратиг то и дело поглядывал на часы. Его состояние не осталось незамеченным. Хозяин особняка Роман Быховец, теневой глава «Лабиринта», осторожно наблюдал за министром. За столом, по правую руку от Быховца, сидела высокая юная девушка, с пустым, словно отключенным, лицом, должно быть, элитный телохранитель. Она была золотисто загорелой, точно только что прибыла с экватора, и ее волосы, припорошенные блестками конфетти, казались одного цвета с кожей. Вечернее платье облегало сильное, как у гимнастки, тело. Перед началом банкета Быховец представил ее Стратигу как свою Золотую Нику, маленькую победу, и Стратиг подумал, что девушку должно быть зовут Виктория. У Быховца была своя школа секьюрити – его люди умели слушать кожей и видеть спиной и взглядом нажимать кнопки мобильников.