Хазары

Ивик Олег

«Узнав это, еще больше неистовствовал Юстиниан»^{238}. Снарядив второй флот, он «посылает патрикия Мавра Бесса, дав ему для осады таран, манганики и другие осадные машины, и приказывает ему сровнять с землей стены Херсона и весь город, ни единой души не оставлять в живых, а о происходящем извещать его часто донесениями»^{239}. Мавр прибыл к стенам города и успел разрушить две его башни, но тут на помощь осажденным вновь пришли хазары. Новоявленный император Вардан на всякий случай бежал в ставку кагана. Тогда Мавр увидел, что «неспособен вести осаду и, опасаясь возвратиться к Юстиниану, присоединился к городу херсонитов»^{240}.

Переметнувшиеся на сторону Вардана византийцы из-под стен Херсона отправили к хазарскому кагану послов с просьбой прислать к ним нового императора, которого они успели переименовать в Филиппика. Каган отнесся к делу с большой ответственностью и не только взял с них клятву, что они обеспечат безопасность своего владыки, но и потребовал денежный залог. Залог был внесен, клятвы сдержаны, и Вардан-Филиппик прибыл в Херсон в качестве императора без империи^{241}.

Отметим, что все эти годы, начиная по крайней мере с того дня, когда Юстиниан бежал из Херсона под защиту кагана, жители города и обитавшие там ссыльные византийцы удивительно беспрепятственно общались непосредственно с хазарским владыкой, направляя к нему послов и навещая его лично. Все это наводит на мысли, что ставка кагана располагалась в Крыму и, уж во всяком случае, не на берегах Каспия. И это — лишнее доказательство того, что и Боспор, и значительная часть Крыма в то время находились в руках хазар, которые укрепляли здесь свою власть.

Юстиниан, не дождавшись возвращения флота, обратился за военной помощью к своему давнему другу, болгарскому государю Тервелю, а сам отправился к берегам Крыма, чтобы выяснить, что там происходит. Тем временем флот новоявленного императора Филиппика подплыл к Константинополю, и его армия вошла в город без боя. Воины, вместе с Юстинианом вернувшиеся к стенам города, отреклись от своего повелителя, получив от нового императора (точнее, от его полководца) гарантии безопасности. Под такие же гарантии отправились домой и подошедшие было на выручку Юстиниану болгары. Смена власти обошлась почти без жертв, если не считать самого бывшего императора (ему отрубили голову) и его соправителя, сына хазарской царевны Феодоры.

Филиппик послал за мальчиком военачальника Мавра и своего оруженосца Иоанна. «Они его захватили бежавшим в алтарь храма пресвятой богородицы во Влахернах; ворвавшись туда, Иоанн вытащил его, державшегося за святой престол, не считаясь ни со святостью алтаря, ни с обильными слезами его бабушки Анастасии. Защищая внучка, она сама оказалась вместе с ним в опасности. И Иоанн его зарезал, как бессловесную тварь за стеной [на паперти] так называемого Каллиника и приказал похоронить в храме святых Анаргиров [бесеребреников], называемом храмом Павлины»^{242}. Произошло это в 711 году.

Император Лев Хазар

Несмотря на убийство малолетнего императора, который был наполовину хазарином и приходился племянником кагану, хазары не имели претензий к византийцам. Союз между двумя государствами был выгоден им обоим, прежде всего потому, что у них был общий враг — Арабский халифат.

Всю необходимость союза с хазарами Византия особенно ощутила в 717/718 году, когда арабы осадили Константинополь и город (а с ним и империя) едва уцелели. Но в эти годы борьба арабов с хазарами обострилась, хазары в очередной раз берут Дербент и разоряют Закавказье, и Византия сразу почувствовала облегчение. Действия хазар являлись своего рода антиарабским «вторым фронтом»^{243}, возможно спасительным для империи. Ради такого альянса стоило поступиться и племянником кагана, и своими интересами в Крыму. Крымский вопрос стороны уладили миром: Херсон отошел обратно к Византии, а большая часть полуострова осталась за хазарами.

Для того чтобы упрочить союз со своими восточными соседями, в 732 году император Лев III Исавр (717–741) женил своего сына Константина, будущего императора Константина V (741–775), по прозвищу Копроним (Смердящий, или Навозник), на дочери хазарского кагана^{244} Вирхора^{245}, которую звали Чичак (Цветок). Вероятно, ее необычный для Византии костюм пленил воображение жителей Константинополя, потому что вскоре здесь вошла в обиход парадная одежда, получившая название «чичакион»^{246}. После крещения невеста получила имя Ирина; она изучала Священное Писание и отличалась благочестием^{247}. Сын Ирины и Константина стал императором Львом IV (775–780), в историю он вошел как Лев Хазар.

Естественно, что хазары, которых теперь связывали с Византией самые тесные отношения, стали часто бывать в Константинополе. Возможно, в это время здесь появилось «Хазарское предместье». Немало хазар служило и в византийских войсках^{248}.

Позднее, уже в IX веке, один из константинопольских патриархов, Фотий, вероятно, имел хазарские корни. По крайней мере, известно, что император Михаил III однажды обозвал его «хазарской рожей» (chazaroprosopos)^{249}. Правда, отец и мать патриарха были знатными византийцами^{250}, но нельзя исключить, что кто-то из его более далеких предков происходил из Хазарии.

Глава 6.

Экспансия в Причерноморские степи и лесостепь

От Кубани до Днестра

Одним из основных направлений хазарской экспансии во второй половине VII века, по сообщению византийских источников, были Причерноморские степи от Дона (включая левобережье) до Днестра и Дуная. Археологи подтверждают это, хотя и с определенными оговорками.

В степях Южной Украины и в кубанском Приазовье в конце VI и VII веке стали появляться воинские захоронения, которые получили в науке название «сивашевские». Оставившие их кочевники не утруждали себя сооружением нового кургана и подзахоранивали усопших сородичей в курганы, которые уже стояли в степях. «Сивашевцев» хоронили в простых ямах, обычно в сопровождении коня (или его чучела) с седлом и сбруей; рядом с воинами лежало оружие: луки, колчаны со стрелами, боевые ножи, иногда мечи. На них были надеты традиционные пояса со множеством серебряных или бронзовых накладок, каждая из которых могла быть произведением ювелирного искусства. В могилу ставился горшок с похлебкой или деревянное блюдо с частью бараньей туши. Кроме этих, основных, особенностей, «сивашевским» погребениям присуще еще множество черт, по которым археологи их узнают. Более сложным является вопрос, кто оставил эти погребения, — понятно лишь, что кочевники, причем принадлежащие к тюркскому кругу, то есть либо наследники племен гуннской «степной империи», либо собственно тюрки.

Погребения «сивашевцев» появлялись в степях в течение примерно столетия и с какого-то времени достаточно резко исчезают. Некоторые ученые считают, что произошло это к концу VII века и что «сивашевцы» были болгарами, которых хазары вытеснили из Причерноморских степей. Существует и мнение, что большинство «сивашевских» могил следует датировать последней четвертью VII — началом VIII века, и принадлежали они уже хазарам, которые сменили болгар и обосновались в этих местах. Во всяком случае, во второй половине VII века в степях происходили серьезные катаклизмы, которые не с чем связать, кроме как с приходом хазар.