Хэдон из Древнего Опара

Фармер Филип Хосе

«Если тебе удастся схватить его», — подумал Хэдон.

Минрут сделал паузу, уставился на Хэдона, а затем бросил взгляд на Лалилу. Когда он заговорил, голос его звучал мягче.

— Среди прочего, мне сообщили и об этой женщине, Ведьме с Моря, я полагаю, ее так зовут. Если она на самом деле ведьма, ее сожгут. Не имеет значения, что, возможно, она добрая ведьма! Добрых ведьм не бывает. Все ведьмы представляют дьявола, а чудеса могут совершаться лишь одними жрецами Ресу!

— Наука отрицает чудеса, ты, безумный дурак, — произнес Хинокли столь тихим шепотом, что Хэдон его едва расслышал. — Чудес не бывает. Наука!

— Но мне говорили, что все ее колдовство

заключается только в ее красоте, а за это ее нельзя проклясть! Если мои дознаватели убедятся в том, что она и вправду не занимается магией, ее освободят и станут почитать. Мне нравится то, что я вижу своими глазами, а что нравится королю королей, он принимает близко к сердцу. Я окажу ей честь, взяв себе в жены. Возможно, тебе еще не известно, Хэдон, что теперь мужчины могут иметь больше, чем одну жену.

Авинет пошевелилась:

— Это не согласуется с нашим древним законом, Отец. Мы не клемкаба. Принуждать меня к замужеству с тобой также незаконно.

— Я не просил тебя говорить! — сказал Минрут. — Если только ты еще станешь высказываться без моего позволения, тебя препроводят в твои апартаменты, и мы будем содержать двор без тебя!

Авинет посмотрела сердито, но ничего не ответила.

— Законы старины аннулированы. Новые законы правят страной, — заявил Минрут. — Теперь следует решить судьбу ребенка и человечка. Ребенок будет сожжен вместе с матерью, если суд признает ее ведьмой, но я не думаю, что он примет такое решение.

Хэдон вновь испытал шок. Он никогда даже помыслить не мог о такой жестокости. Сжечь ребенка за мнимые преступления ее матери, наверняка, было еще одним злом, за которое на голову Минрута падет гнев Кхо! Удивительно, что возмездие не настигло его еще раньше. Но Кхо выжидает Свое собственное время.

— Девочка красива так же, как и ее мать, и когда придет время, может также стать моей женой.

Хэдон стиснул зубы и чуть было не бросился на Минрута. Минрут был одержим, как заяц-самец во время брачного сезона. Сейчас ему пятьдесят семь, и хотя поговаривали, что его мужская сила сравнима с прытью молодого бычка, вряд ли он всерьез допускает возможность того, что спустя одиннадцать лет сможет разделить постель с Абет. Или сможет?

— Теперь что касается одноглазого коротышки. Сообщалось, что он оборотень, что по ночам он принимает облик животного, похожего на собаку, животного, которое известно только в землях далеко на севере. Это правда, коротышка?

Пага проговорил:

— Это правда, что меня вскормила четвероногая сука, о Король Королей. Двуногая сука, родившая меня, выбросила меня в кусты на верную гибель. У нее не было сердца, но у животного, нашедшего меня, сердце было полно материнской любви, хотя, вне сомнения, она бы съела меня, не лишись она незадолго до того своих щенят. Молоко, вкус которого я познал впервые в своей жизни, было ее. Животное — сука — единственное в этой жизни, любившее меня, не считая героя Ви и Лалилы с ребенком, хотя и бог Саххиндар по-доброму обошелся со мной, да и Хэдон не отказался от меня из-за того, что я уродливый коротышка. Я не оборотень, о Король Королей, хоть я наполовину и зверь и горжусь этим. Часто звери более гуманны, чем люди. Но полнолуние влияет на меня не больше, чем на тебя, а возможно, даже меньше.

— Великие слова маленького человека, — сказал Минрут. — Я не буду вдаваться в смысл твоего последнего высказывания, поскольку ты все равно что-нибудь наврешь. Кроме того, ты встречался с Саххиндаром, Сероглазым богом. Он младший брат могущественного Ресу, его невзлюбила Кхо. Как и ты, он был отвергнут

своей матерью и воспитывался лемурами в лесах. Именно он даровал людям растения и научил разводить их и одомашнивать животных, научил людей считать, а также производить бронзу. Даже жрицы признают это, хотя они говорят о том, что он совершил преступление против божества, предоставив эти дары, не дожидаясь, когда Кхо объявит о том, что настало время для них.

— Говорят, что женщина и ребенок, а также и ты взяты под покровительство Саххиндара. Это и в самом деле правда, Лалила?

— Это действительно правда, — ответила Лалила. — За это может поручиться Хинокли.

— Но правда ли также и то, будто Саххиндар утверждал, что не является богом, что он всего лишь человек, хотя и необычный? Это правда, Лалила?

— Это правда, — подтвердила Лалила.

— Боги часто говорят неправду смертным. Но если он придет сюда, мы произведем дознание. И если выяснится, что он самозванец, то понесет наказание, какое полагается всем смертным.

— Но он не самозванец! — сказал Пага. — Он не утверждает, что является богом!

— Стукни его толстым концом копья! — закричал Минрут. — Он должен научиться развязывать свой язык только по моему разрешению!

Офицер принял копье из руки солдата, и Пага повалился наземь от удара. Издав стон, он стиснул зубы и поднялся на ноги, качая головой.

— В следующий раз это будет острие, а не тупой конец! — сказал Минрут. — А теперь разберемся с книжником, бардом и Тадоку. Они также сопровождали Квазина, а потому должны разделить вину за убийство моих солдат. Майор, отведите их вместе с Хэдоном и коротышкой в камеры, приготовленные для предателей.

— Королева и Кхо навеки! — вскричал Тадоку.

Это были его последние слова, смелые, но нелепые здесь. Минрут выкрикнул приказ, и Тадоку, пронзенный тремя копьями, упал замертво. Хэдон поклялся, что если когда-нибудь ему представится такая возможность, он проследит, чтобы Тадоку похоронили под пилоном героя и принесли в жертву самых хороших быков. Затем под плач Авинет и Лалилы Хэдона увели. Вместе с остальными его подвели к двери, которая выходила к ступенькам, кольцами сбегавшими вниз, еще вниз, ниже длинного зала, по бокам которого горели факелы, и опять вниз — здесь каменные ступени были еще более закрученные, — ниже еще одного длинного зала и, в конце концов, они спустились по спиральной лестнице. По обеим сторонам двух верхних залов, мимо которых они проследовали, располагались камеры, переполненные мужчинами и женщинами, иногда даже попадались и дети. Хэдону доводилось слышать, что скала под крепостью пронизана туннелями, подобно муравейнику, и что сеть ее коридоров и шахт могла сравниться лишь с той, что располагалась под городом Опаром. Но если туннели Опара остались от золотодобытчиков, то подземные коридоры крепости специально сооружались для содержания в них преступников. В этом месте также могли найти убежище обитатели крепости в случае, если завоеватели захватят окружающие здания.

Арестованных провели по залу, высеченному в граните, мимо по преимуществу пустовавших камер. В конце, перед последней дверью, они остановились. Поворотом ключа дверь открыли; в это время с копьями на изготовку рядом с ними стояли тридцать стражников. Столь многочисленный эскорт указывал на то, что заключенные, должно быть, и в самом деле опасные. Но, различив в темноте гигантскую фигуру в глубине помещения, они поняли причины беспокойства стражников.

— Добро пожаловать, кузен! — прогремел знакомый голос. — Входи и наслаждайся гостеприимностью Квазина!