Хевдинг
Шрифт:
— Ага, точно, — сказал я.
За рулевым веслом всё равно стоял я сам. И поворачивать к северу я не собирался. Я знал, я чувствовал, что именно на востоке нас ждёт удача, но не мог объяснить этого остальным. Однако выносить на голосование этот вопрос я не собирался. Приказ есть приказ, и он должен быть выполнен. Приказы не обсуждаются. Так что «Морской сокол» смело зашёл в Скагеррак, разделяющий норвежские фьорды и датские отмели таким образом, словно бы какой-то великан оторвал их друг от друга и растащил на сотню километров.
Я старался держаться поближе к южной стороне пролива. На северной, в многочисленных мелких фьордах и бухточках кишмя кишели пираты, такие же как и мы охотники за добычей, и искушать их я не собирался. Да, волки не охотятся на волков, но в голодный год бывает всякое, а по весне, когда на хуторах нечего жрать и приходится питаться тухлой селёдкой, даже самые благородные пираты могут захотеть остановить идущий мимо корабль. Пусть даже этот корабль очевидно военный, а не грузовой.
Поэтому мы шли вдоль плоского берега Ютландии, чтобы потом резко повернуть на юго-восток, к фьордам и шхерам Фюна и Сьялланда. Однако от пиратов это нас не спасло.
— Вижу парус! По левому борту! — крикнул Сверри, один из молодых дренгов. — Идёт к нам!
— И какого же рожна ему от нас надо, — проворчал Гуннстейн.
Мы тоже шли под парусом, но ветер благоприятствовал не нам. Незнакомый парус приближался быстрее, чем хотелось бы. Он взял курс на перехват, с каждой минутой подкрадываясь к «Морскому соколу», словно ищейка, взявшая след.
— Только не говорите мне, что это люди Рагнарсонов, — простонал Олаф.
— Не похоже, — сказал Асмунд. — Слишком оборванные.
— Кажется, нас хотят взять на абордаж, — протянул я, разглядывая незнакомые бородатые рожи, которые уже можно было различить за высоким бортом.
Они шли на снекке, быстрой и юркой, и либо находились в отчаянии настолько, что решили напасть на наш драккар, либо их вождь был чересчур самонадеянным и до безумства смелым.
— На вёслах не уйдём, — цокнул языком Хальвдан. — Им ветер прям в корму дует.
— Шустрые, сволочи, — протянул Гуннстейн.
— Значит, готовимся к бою, но скрытно, — сказал я.
Я и так уже был в кольчуге, постепенно начали облачаться и остальные, щиты на бортах пока скрывали наши приготовления от вероятного противника.
Бой на корабле это почти то же самое, что и бой на суше, только пространство ограничено и пол под ногами качается. А в остальном ничего нового, убей или умри.
— Эй! Кто вы такие?! Чего вам нужно? — прокричал я в сторону приближающейся снекки.
Вместо ответа могучий воин в одной рубахе бросил в меня дротик, и всё стало ясно без лишних слов. От дротика я увернулся, и он упал в воду в нескольких метрах от борта «Морского сокола». Высшим шиком, конечно, было бы поймать его на лету и метнуть обратно, и в местных сагах некоторые богатыри могли так перебрасываться по несколько раз, но я решил обойтись без лишнего риска.
Викинги на снекке заорали, словно болельщики на футбольном матче, хотя их нападающий пробил мимо ворот.
— Дай-ка, — попросил я дротик у ближайшего из моих воинов.
Я не просто так упражнялся в любое свободное время. Пришло время проверить навык на практике.
Метить в их вождя бесполезно, я видел, как этот сукин сын улыбается и скалит зубы, он прекрасно готов к моему броску. Намереваясь, видимо, как раз поймать мой снаряд и метнуть обратно. На снекке есть цели и повкуснее.
Я подкинул дротик на руке, хорошенько прицелился, размахнулся. Бросил.
Метательное копьё, сулица, называйте как хотите, дротик прочертил в воздухе тонкую линию и устремился к одному из их матросов, управляющихся с парусом. Длинное остриё пронзило ничего не подозревающего матроса почти насквозь, и он рухнул за борт вместе с канатом, который держал в руках. Парус начал поворачиваться вслед за ним.
Теперь команда «Морского сокола» испустила радостный вопль. На снекке началась суета, её сбило с курса и теперь обозлённые викинги спешно возвращали корабль на прежний курс. Это подарило нам ещё немного времени, чтобы подготовиться к бою.
Со снекки полетел целый ливень дротиков, вонзаясь в наши щиты и борта драккара. Дробный звук напоминал катящиеся с деревянной крыши камешки, но порой среди этой дроби слышались и вскрики раненых. Дротики пробивали щиты насквозь, хоть и несильно. Но поцарапать всё же могли.
— Бей! — крикнул я, когда поток вражеских снарядов иссяк.
И теперь мы принялись отвечать тем же самым. Главное, собрать потом всё, что не упало в море.
На какой-то особый результат я и не надеялся, крепкие деревянные щиты оберегали и нас, и их. Но в бою ворочать щитом, в котором застряла длинная сулица, почти нереально.
Раздался зычный крик, и в нашу сторону полетели крюки и кошки. Синхронно, отточенным движением, будто эти пираты всю жизнь только и делали, что брали суда на абордаж. А потом «Морского сокола» рывками начали подтаскивать к вражескому кораблю. Рубить канаты и отцеплять крюки было бесполезно, мы только зря потратим время, их слишком много.
— Стена щитов! — прокричал я.
Уж лучше встретить дорогих гостей доброй сталью. Я потянул из-за пояса верный топор, в этой ситуации он подходил вернее всего.
Мой щит сомкнулся со щитом Кьяртана, его щит плотно прижался к щиту Вестгейра и так далее, пока все не превратились в единое целое. Защищать наш корабль мы будем до последней капли крови.
Людей на снекке было не больше, чем у нас, примерно столько же, да и мы все были воинами, а не купцами. Преимущество внезапности пираты утратили, но всё равно упрямо подтягивали корабли друг к другу, чтобы рвануть на абордаж. Отчаяние и голод порой толкают на самые безумные поступки.
Борта кораблей столкнулись с грохотом и шумом, палуба качнулась под ногами так, что я едва устоял, и в этот же момент на борт «Морского сокола» с рёвом и воинственными криками полезли противники. Мне вдруг вспомнились пятна крови на скамьях драккара в день, когда мы купили его в Кембридже. Однажды его уже брали на абордаж.