Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена
Шрифт:
— Я найду сторонников, — набычился будущий лорд. — Отец постоянно притесняет жителей перевала, давит непомерными налогами и поборами. Не уверен, что лорд Дейста может опереться на бывших рыбаков, которых считает людьми третьего сорта. К своим подданным в лесах и болотах он относится куда как лучше.
— Тебе виднее, — дипломатично не стал развивать скользкую тему Гэйлин. — Но я хочу, чтобы ты понял. Это я и мой клан можем ждать еще сотню лет, доверив судьбу могил нашим детям. Тебе же ждать бессмысленно. Тебе придется начинать прямо сейчас… Да, я не успел тебя научить всему, что знаю сам. Да, ты все еще желторотый бродяга с болот. Но благодаря междоусобной заварухе у тебя появился шанс. Крошечный, как крылышко
— Я справлюсь, — твердо ответил Хейдер, сжав кулаки. — Что бы ни случилось, я справлюсь.
— Конечно, — усмехнулся здоровяк, разглядывая взволнованного парня. — У тебя просто нет выбора. Ты или станешь лордом, или погибнешь. Цена твоего поражения — смерть. Без вариантов…
Встав, глава клана Утэссот прогудел:
— Если ты продержишься хотя бы год, если докажешь свою способность захватить желанные земли и сохранить их для будущих детей, мы поможем войсками, потому как добрый союзник на северных границах для нас куда как лучше старого лорда, плюющего в каждого попавшегося ему на пути гнома.
— Чем еще владыка Огаттеслутас согласен мне помочь?
— Я дам тебе доспехи и оружие. Дам припасы на дорогу… Коней у нас нет, но лыжи, теплая одежда и складная палатка найдутся.
— Спасибо, учитель… — Хейдер выбрался из-за стола и поклонился гному в пояс. Выпрямившись, он посмотрел в задумчивые глаза великана и попросил: — Может ли почтенный хозяин Ока отверженных приготовить припасы для двоих и отпустить со мною добровольца?
— Кого?! — поразился Гэйлин. — Я не слышал, чтобы кто-то хотел отправиться вместе с тобою.
— Мой друг, с кем мы ковали доспехи в подземельях.
— Варулл?! — еще больше удивился гном. — Ты собираешься вытащить на белый свет оборотня, убившего сотни людей?
— Да, — твердо ответил бастард. — Я дал ему слово и должен его сдержать.
— Разум мастера почти погиб во тьме, — сердито заворчал бородач. — Лишь холодный камень и мрак заставляют его возвращаться в облик гнома. Там, среди лесов и полей, зверь сожрет остатки разума и убьет тебя! Как можно верить оборотню, проклятому даже темными богами?! Ведь ты сам человек леса, тебя готовили стать лесничим и вольным охотником. Ты-то должен знать!
— Я знаю, — вздохнул молодой человек, упрямо нахмурив брови. — Но здесь, взаперти, он сойдет с ума еще быстрее. Я надеюсь, что если у Варулла и есть шанс, то только там, среди бескрайних просторов, под звездным небом… И я дал слово.
— Чтоб тебя! — топнул ногою здоровяк. — До чего же упрямый бродяга мне достался…
Сердито сунув трубочку в жилетку, гном направился к выходу из комнаты. Грохнула дверь, и Хейдер медленно опустился на пустую скамью. Он сидел, понурив плечи, и разглядывал истертые плиты пола. В голове было пусто, лишь вставал перед внутренним взором взгляд бездонных черных глаз.
Проскрипели петли, и рядом с бастардом остановился Берра, серьезный и подобравшийся, как перед битвой. Бастард поднял на второго наставника глаза и тихо прошептал:
— Я дал слово. Если твой брат откажет мне в просьбе, я лучше спущусь вниз, чтобы сдохнуть там, на кузне.
— Я слышал, — тихо ответил гном. Потом похлопал ученика по плечу и улыбнулся: — Иди за другом, сосед. Собирайтесь в дорогу. Я предупрежу стража. Гэйлин приказал готовить припасы для двоих…
Черная бесшумная тень пробежала по еле освещенному коридору и замерла на месте. Потянув воздух, громадный зверь вздыбил шерсть и медленно двинулся по направлению к ярко освещенной хижине. Осторожно сунув голову в приоткрывшуюся дверную щель, оборотень нашел взглядом человека, разложившего на столе разнообразное оружие и доспехи. Не оборачиваясь, Хейдер примерился к топору с широким лезвием, крутанул тяжелую ручку и со вздохом отложил в сторону.
— Наверное, тебе подойдет, Варулл. Мне тяжеловат… Братья просят нас закончить учебу и отправляться на запад. В королевстве назревает смута, к столице стягивают войска. Перевал будет почти беззащитен. Наш шанс… Собирайся в дорогу, воин. Нам пора.
Осторожно подобравшись к заваленному железом столу, монстр посмотрел на сидящего человека. Взгляды собеседников встретились, и хриплый голос произнес:
— Милор-р-р-рд… Не забыл…
— Я обещал. Гэйлин был недоволен, но согласился отпустить тебя. Сказал, что не сможет верить соседу, посмевшему нарушить данное слово.
Довольно оскалившись, оборотень лишь выдохнул:
— Война…
Грустно потрепав густую шерсть, Хейдер согласился:
— Да. Поход и война. Ради нашей свободы. И ради будущего хегтигдема, где никто не будет пороть насмерть крестьян, где у повелителя действительно найдется время для каждого обиженного и оскорбленного. Пусть помогут мне боги, но я верю, что так и будет. Это единственное, ради чего стоит жить…
Холодный ветер набирал разбег над свинцовыми волнами Эльгсенваттена, чтобы потом промчать, завывая, над белыми просторами и щедро высыпать ледяную крупу в медленно ползущие вверх предгорья. Столкнувшись с высокими гранитными стенами, вечный бродяга недовольно завывал, протискивая свое студеное тело в узкий горный проход. Здесь, на перевале Лэгпасс, большую часть года царил беспощадный холод. Не зря названный Мертвым, перевал долгие годы собирал дань с проходящих мимо редких караванов, то обрушивая на головы живых гремящие обвалы, то спуская всесокрушающие лавины. Лишь когда чужаки возвели крепость на границе скал и зеленых лугов да пробили узкую дорогу к Далекому морю, мертвые камни поутихли и перестали требовать кровавую дань.
Пока Иннад Сэммер не сколотил воедино разрозненные хегтигдемы, у этих пустых скал часто менялись хозяева. То один умник объявлял себя бароном или лордом, то другой. Но голым камням было все равно, кто считает себя владыкою вымороженных земель. Лишь когда дед нынешнего лорда Дейста наложил крепкую длань на скалы, закончилась чехарда со сменою флагов над крошечной крепостью Лэгпассой. Потом отец лорда попытался подчинить себе рыбаков на продуваемом ветрами побережье, но потерял там дружину и вернулся ни с чем. На долгие двадцать лет затянулась малопонятная война, в годы которой изредка приходили вольные охотники с запада и грабили немногочисленные деревни. Впрочем, в ответ лесорубы и следопыты Ланграссена совершали набеги на поселения охотников. В конце концов состарившемуся лорду надоело терять в стычках людей, и он обновил крепость, перегородив стенами проход на перевал. Обломав несколько раз зубы о холодный камень, свободные племена предпочли закончить войну и предложили мир. Так в наследство лорду Дейста досталась старая дорога на запад, редкие караваны с рыбой и летняя ярмарка, на которую иногда даже заглядывали гномы с севера.
Казалось, долгая взаимная вражда угасла насовсем. Дело дошло до того, что часть земель на восточных склонах перевала заселили выходцы из рыбацких поселков, осев на плодородных лугах и признав хозяина Ланграссена своим господином. Но, несмотря на мирную жизнь, злопамятный лорд Дейста никак не мог простить бродягам Эльгсенваттена их независимости. Стоило спросить, что помнит старик из светлых дней детства, как тот наливался желчью и цедил: «Никогда не прощу сыроедам дружину отца, что они закопали среди морской гальки». Сама мысль о том, что кто-то смог дать отпор надменному потомку гордых воинов, была нестерпима. Что где-то есть люди, посмевшие бросить ему вызов. И если с вызовом взбунтовавшегося бастарда лорд Дейста справился, то дотянуться до западного побережья руки были коротки. Пока…