Хейсар

Горъ Василий

…Чиркнуло кресало… Громыхнуло упавшее полено… Что-то недовольно пробурчала Мэй… Потом меня затрясло так, что я на некоторое время перестал слышать что-либо, кроме стука собственных зубов. И пришел в себя только тогда, когда почувствовал прикосновение к плечу:

— Пей!!!

Открыл глаза, выпростал из-под одеяла левую руку, взялся за обжигающе — горячую кружку с бульоном, сделал глоток — и благодарно посмотрел на Мэй: пока я замерзал, она успела сбегать на кухню!

— Ну как, теперь теплее? — с надеждой спросила она.

Я кивнул.

Видимо, не очень уверенно, так как Мэй нахмурилась, закусила губу и… юркнув ко мне под одеяло, прижалась грудью к моему боку:

— Грейся! Я — теплая…

Глава 34 — Брат Ансельм, глава Ордена Вседержителя

Третий день первой десятины второго травника.

— А — а-адин… Здорово! Дэ — э-эва — а-а… Замечательно! Тэ — э-эри — и-и! Очень хорошо! — брат Айрин, придерживающий Ансельма под левый локоть, не закрывал рот ни на мгновение. — Теперь немножечко отдохнем и сделаем четвертый! Итак, собираемся с силами, поднимаем правую ногу и делаем че — е-етвертый!

В любое другое время глава Ордена Вседержителя, скорее всего, отнесся бы к причитаниям лекаря философски: пытается успокоить? Ну и пусть пытается! Но слабость, все усиливающееся головокружение и боль в плохо заживающей ключице бесили так, что буквально через десяток ударов сердца после начала «прогулки» он остановился, холодно посмотрел на брата Айрина и рявкнул. Чуть ли не на всю Обитель:

— Заткнись!!!

Лекарь как язык проглотил: молча склонился в поясном поклоне, отчего Ансельм, враз лишившийся поддержки, чуть было не упал навзничь, так же молча выпрямился и услужливо заулыбался — мол, идите с той скоростью, с какой вам нравится.

Глава сделал еще пару шагов, остановился перед высоким — в рост человека — зеркалом, посмотрел на себя и мрачно хмыкнул: то, что торчало из-под нижнего края ночной рубашки, выглядело чем угодно, но не ногами.

Белые, кажущиеся в несколько раз больше, чем надо, мослы. Дряблая, шелушащаяся кожа, сквозь которую просвечивала синяя сеточка жил. Багровые, все еще слегка воспаленные шрамы. Тощие, обвисшие, ка к мокрая тряпка, мышцы…

Вид последних бесил сильнее всего — за какие-то неполные четыре десятины они потеряли в объеме добрых две трети!

«Дохлятина… — зачем-то пошевелив пальцами ног, подумал Ансельм и в сердцах сплюнул. — Выгляжу как пугало… Если не хуже…»

— Главное — что кости срослись нормально… — еле слышно произнес брат Айрин. — А мышцы — дело наживное…

«Главное — что я жив!» — подумал Ансельм и успокоился: осенил свое отражение знаком животворящего круга, мысленно прочитал «Благодарствие» и, без особого труда оторвав взгляд от своих изможденных конечностей, поковылял обратно. К кровати.

Лекарь, явно обрадованный тем, что у его пациента улучшилось настроение, семенил рядом и старательно закреплял успех — рассказывал, как лучше всего восстанавливаться после такого длительного периода неподвижности.

Глава Ордена Вседержителя слушал, но не слышал: перед его внутренним взором мелькали лица тех, кто оказался недостаточно умен, чтобы воспользоваться имеющимися у них возможностями. Мастера Эшта — одного из сильнейших братьев — надзирателей за всю историю Ордена. Сестры Эльги — настоятельницы самой крупной женской Обители. Брата Корга — телохранителя Ансельма, имевшего «доступ к телу», брата Вартала, знающего распорядок дня главы, и многих, многих других.

«Они мертвы, а я — жив! — лучась от самодовольства, повторял он до тех пор, пока не добрался до кровати. А когда опустился на ложе и облегченно перевел дух, добавил: — Значит, я умнее, изворотливее и хитрее…»

Последнее лицо — сестры Одалии — улыбнулось ему ярко — алыми губами и заставило вспомнить запах и вкус земляники, затем отодвинулось подальше — так, чтобы Ансельм увидел роскошное тело светоносной [213] , лежащее на иссиня — черных простынях, — и исчезло, оставив после себя сухость во рту и дикий жар в чреслах.

Торопливо откинувшись на подушки и прикрывшись одеялом, глава Ордена Вседержителя вцепился в витой шнур у изголовья и, пару раз дернув за него, с прищуром уставился на возникшего в дверном проеме Бенора:

213

Светоносная — местное название блондинок.

— Брат Айнур посоветовал мне делать меросс. По возможности почаще… Распорядись!

Объяснить, какой именно меросс ему требуется, не пришлось — в глазах помощника тут же зажглись искорки понимания:

— Когда вам будет угодно начать первую процедуру, ваше преподобие?

Ансельм посмотрел на мерную свечу, поколебался, не перенести ли запланированное совещание на вечер, потом сообразил, что после такого «меросса» наверняка провалится в сон, и кое-как унял разгорающееся желание:

— После ужина. Эдак через час…

…Минуты тянулись как еловая смола. Для того чтобы отвлечься от низменных мыслей, глава Ордена Вседержителя взял с прикроватного столика свиток с трудом Игенора Мудрого «О Власти и обо всем, что ждет на пути к ней», прочитал Слова три или четыре, и понял, что смотрит, но не видит. Пробежал глазами еще несколько Строк, попытался вникнуть в их смысл и криво усмехнулся: после четырех десятин вынужденного воздержания власть волновала ничуть не больше, чем вкус прошлогодней листвы.

Чтобы заставить себя успокоиться, он перемотал свиток до Слова, прямо предупреждающего таких, как он, об опасности потакания своим страстям, и вчитался в третью Строку:

«…Но больше всего стремящийся к Власти должен опасаться женщин. Ибо даже те из них, кого он самолично сделал своим оружием, обладают свободой воли и совершенно непредсказуемым нравом. Неосторожно брошенное слово, несвоевременная улыбка, недостаток внимания — и такой клинок, ударив назад, попадет в самое уязвимое место своего недавнего хозяина. И с легкостью разрушит любые, даже самые безупречные планы.

Таким образом, тот, кто решит использовать в своих целях именно их, должен всегда руководствоваться следующими правилами…»