Химера

Адамов Марк

— И всё же, вот ты здесь, передо мной, — колдунья раздула ноздри. — Две ноги, две руки, болтаешь без умолка. Ты живёшь. Ты ходишь, бегаешь, трахаешься и ешь от пуза. А вот я сломана. Буквально. Сейчас покажу, каково это.

Новая вспышка пронзила разум Крысолова и затухла столь же резко, как и появилась. Свет растворил ржавые прутья, а вместе с ним и земля ушла из-под ног Лиса. Его пальцы стиснули скользкий конёк обледенелой крыши, а болтающиеся ноги словно ощущали прикосновение зияющей бездны. Ладаим чувствовал, как руки готовятся сдаться и отдать его на растерзание неизвестности.

Крысолов попытался вытянуть себя наверх,

как делал не раз во время тренировок. Вот только мышцы будто бы не помнили, как это делается. Преисполненный ужаса, он поднял глаза, ожидая увидеть надменную ухмылку Аремы.

Но перед ним вырос Химера. Варион выглядел взволновано, вот только беспокоила его явно не судьба товарища. Он то и дело оглядывался на стоящего чуть поодаль Сеймора, готового запрыгнуть на соседнюю крышу.

Химера всё же протянул другу руку, но Живодёр тут же вмешался и перехватил запястье Ладаима. Мимолётное облегчение сменилось новой волной ужаса, когда Сеймор подтянул спасённого Лиса к себе, но тут же оттолкнул с небывалой силой. Надежда ухватиться за очередной выступ осталась где-то наверху, растворившись в морозной дымке вместе с крышей и двумя Лисами. Падение казалось Крысолову целой вечностью, преисполненной леденящего страха неизбежного. И всё оно оборвалось, погрузив тивалийца в вихрь небывалой боли.

Он ещё бился в чудовищной агонии, когда иллюзия распалась в последний раз и вернула Ладаима в подвал Верных. Когда остатки магии растворились в затхлом воздухе, Арема вновь предстала сломленной тенью в кресле. Лишь глаза колдуньи источали жизнь, и в них ещё оставалось лёгкое голубоватое свечение.

— Теперь понимаешь? — скрежет её голоса проник в тлеющие мысли Крысолова. — Мне терять нечего.

— Зато мне — есть, — прохрипел Лис. — Думаю, мы сможем договориться.

— И как же? — доселе незримый Шелор выглянул из тёмного угла. — Мне не терпится

услышать твоё предложение.

— Ни в какой Алледан я бежать не буду. И Приют тебе не сдам.

— Начало удручающее, мне пока не нравится.

— А это не для тебя, а для Аремы, — Крысолов усмехнулся. — Я знаю тех, кто столкнул тебя с той крыши. До одного, как я понимаю, вы уже добрались. А я знаю, как вам найти второго.

— Один Лис погоды не сделает, — отмахнулся Шелор. — Хрен на хрен менять.

— Непростой Лис. Химера точит зуб на Приют и продаст всех и вся, если надавить побольнее.

— Тогда зачем эти лишние шаги? — раздражённо спросил Верный. — Конец-то всё равно один.

— Затем, что на себя я этот грех не возьму. И уйду из Басселя своим путём и на своих условиях. Так что выбирай, Шелор. Прими моё предложение, сними цепь и проводи меня отсюда, можешь даже с мешком на голове.

— А если не приму?

— Тогда верни мне красную руду и не поминай лихом.

Крысолов соскучился по свежему воздуху и совсем не торопился домой. Он даже не знал, куда ему возвращаться, ведь после визита Верных делянка Биальда едва ли могла стать достаточным убежищем. Оставалась лишь «Песья Морда», манящая его в темноте огненными волосами Нималии из иллюзии Аремы. Ладаим хотел её видеть, как никогда прежде, и наконец рассказать всё то, что скопилось в душе.

О Химере он старался не думать. В конце концов, Вариону не впервой выбираться из засады.

«Вот тебе и ответка за Броспего, — подумал Крысолов. — Но ничего. Ты же живучий».

Глава 20.

Серый Провидец

«За годы странствий я видел лишь одного человека, чья компания мне была бы каждый раз истинно приятна. И то в зеркале» Якфолд Гревийский, «Мои истории».

Химера уже порядком устал ждать, когда последний бедолага покинет ароматную пекарню «Серый Хлебник» в самом сердце Баланоша. Вначале Лис изредка хихикал над иронией этого названия. Затем принялся мысленно давать клички каждому из по меньшей мере двух дюжин горожан, что столпились в удивительно просторной лавке с самого рассвета. Но даже это мудрёное занятие успело ему наскучить, когда сутулый мужичок в огромном тулупе забрал две последние буханки под гневные взоры трёх доходяг, которым хлеба уже не досталось.

— Расхватали всё, — простодушный бородач за прилавком поприветствовал Лиса коротким кивком. — Рад бы сказать, что запрятал лишнюю буханку на дальней полке. Но нет.

— Ничего, пивом обойдусь, — отмахнулся Химера. — Это же жидкий хлеб, как говорят.

— Кто говорит? — удивился пекарь. — Я не говорю, вот. Да и не надо пиво утром пить. Потом весь день захмелевший будешь, как мой папаня. Он любил чарку с утра пригубить. А потом выпал с лодки и утонул в озере.

— Убедил, — Варион усмехнулся. — Но, когда есть повод — можно и выпить. И ты мне этот повод дашь.

— Это как?

— Сивул, верно? Есть разговор.

— Не работает тут такой, — радушие пекаря сменилось небывалой тревогой.

— Да ну? А я-то думал, Серый Хлебник познакомит меня с Серым Провидцем.

— Нет-нет, рогалики тоже кончились! — нарочито громко завопил пекарь. — Ещё до утреннего боя разлетелись, говорю же! Поищи на заднем дворе, может где обрезки остались!

— Ладно-ладно, не кричи, — Химера намёк понял. — Задний так задний.

Недовольный, но всё же заинтригованный Лис вернулся на мороз. Он не сразу нашёл проход меж тесно стоящих лавок, но сумел проникнуть на захламлённые задворки пекарской лавки. Обстановка здесь была не под стать внутреннему убранству. Птицы остервенело делили хлебные обрезки, а некоторые из них даже гибли в этой схватке, издавая невероятный смрад.

Подождать пришлось на удивление долго, но вскоре пекарь появился в зловонном закутке. Он успел сменить одежду на неброскую накидку из серых лоскутов, да и появился не из собственной лавки, откуда-то из-за угла. Но из всех изменений Химеру больше всего поразило лицо Сивула. Из радушного пекаря он враз превратился в бывалого заговорщика.

— Завидная скрытность, — оценил Лис. — Но я тороплюсь.

— Не стоит, — Сивул подмигнул. — Если я правильно расслышал то, что ты решил прокричать на весь квартал, твоему делу спешка не поможет. Понимаю, конечно, что ты не из этих краёв…

— Да как вы, мать вашу, это все понимаете?

— Сколько тут живу, только бассельцы в лоб спрашивают про Серого. Наши-то знают, что так лучше не делать.

— Но ты про него знаешь? Это же ты Сивул?

— Для кого-то — да. Не для многих. Интересно, конечно, кто меня любезно выдал горлопану из Басселя, но донимать не буду. Так что тебе от него надо? Дела вести собрался?

— Сначала бы узнать, что у него вообще за дела такие.

— Мутные. Всё, что могу сказать. Зато могу подсказать, где его искать в такое время.