Химера
Шрифт:
Я безгранично люблю Екатеринбург и, как ни странно, в той же степени ненавижу.
Меня зовут Владимир Ветров. И главное мое отличие от большинства в том, что фамилию и имя я выбрал сам. Я — человек без прошлого. Отсчет моей странной жизни начался восьмого августа две тысячи восьмого года. Этот день навсегда, до каждой миллисекунды, врезался в мою память…
Я открыл глаза… Взгляд сначала рывками, а затем медленно сфокусировался на черном силуэте, выскочившем из пугающей неизвестности. Постепенно скрадывалась размытость, появлялась
Прошло несколько секунд и желание видеть возобладало над первобытным животным страхом. Я вновь глядел на этот мир. Песчинки, цепляясь острыми краями, утекали из глаз, и вместе с ними исчезала боль. Контуры приобретали четкость, фигуры набирали объем, ужасное мерцание почти исчезло. Через миллионы нейронов в головной мозг направился нескончаемый цифровой поток обработанной информации об окружающей обстановке. В голове щелкнул маленький переключатель. Изредка останавливаясь и внезапно ускоряясь, отформатированный мозг запускал в работу все новые и новые отделы. Ячейки обновленной памяти забивались с нулевой отметки, зачищая остатки покрытого мраком прошлого.
Я сделал первый глубокий вдох, наполняя легкие тяжелым воздухом с бесчисленным количеством примесей и неизвестных мне запахов. Напор из тысяч звуков сломил тишину и ворвался в неокрепшее сознание.
«С днем рождения…» — пронеслось в голове, и лицо расплылось в глупой улыбке, которая тут же сменилась гримасой ужаса. Тело словно сковал жидкий азот, разрушая ткани кристаллами льда и останавливая жизнь в каждой клетке организма. Паника накрыла лавиной, останавливая дыхание и сжимая легкие в кулак. Вторая волна… Кровеносную систему обожгла лава крови, уничтожая остатки жизни. Сердце разрывалось и клокотало, разгоняя частоту биения до максимума, отдаваясь в висках пульсацией, сравнимой с ударами молота о наковальню. Уровень адреналина зашкаливал, и мозг на инстинктах самосохранения ушел в критическую ошибку, с единственной целью — вернуться к безмятежному началу, к своему нулю.
В голове теперь только синий экран с мигающим в верхнем левом углу курсором… Хотя откуда я знаю, что синий? Пожирающая все пустота… Кто-то неведомый совсем рядом…
Перезапуск…
Пульс постепенно пришел в норму. Последствия стихийных бедствий устранены. Панический ужас ликвидирован и забыт, как страшный сон.
Состояние стабильно.
Теперь я отчетливо вижу перед собой желто-красное здание старинного железнодорожного вокзала. Я стал самим собой, но по-прежнему не знаю: где нахожусь, зачем я здесь, как меня зовут и, самое важное, кто вообще такой этот «я»? Знаю лишь одно — у меня есть в жизни важная цель. Дело за малым — узнать какая…
Тяжелые воспоминания оборвал телефонный звонок, пиликающий беспрестанно. Я вытащил из внутреннего кармана пиджака сотовый и, бросив взгляд на экран, увидел надпись «шеф» и его фотографию. Гладко выбритое лицо, хитрые глаза и дорогая дымящаяся сигара в неестественно отбеленных зубах. Я сфотографировал его на одной из многочисленных корпоративных вечеринок, устраиваемых по поводу
— Добрый день, Евгений Петрович! Я немного опаздываю, но скоро буду. Ну, вы же знаете, какие пробки в это время.
— Здравствуйте, Владимир Владимирович. У меня для вас две новости: хорошая и плохая. С которой начать? — послышался в трубке холодно-вежливый бас директора фирмы.
Странно начиналось утро. Генеральный раньше не обращал внимания на незначительные нарушения трудовой дисциплины. Никогда не звонил лично и не имел привычки задавать загадочные вопросы. Лишь раздавал четкие распоряжения. Еще и этот официальный тон.
— Давайте начнем с приятного, — промямлил я неуверенно и, как мне показалось, жалко.
— Хорошая новость: ты уже никуда не опаздываешь! Мы больше не нуждаемся в твоих услугах, и ты не работаешь у нас с сегодняшнего дня. Можешь зайти и забрать личные вещи. Расчет за отработанное время тебе переведут на банковскую карту в течение трех дней. Сам понимаешь, речи о выплате квартальных премиальных не идет. Приказ об увольнении уже подписан. Можешь зайти в отдел кадров, ознакомиться с ним и забрать трудовую книжку.
Вот только сарказма не хватало для полного счастья! Утро оказалось даже хуже, чем я думал. Что не так? Такого ничто не предвещало, да и повода я не давал.
Никогда не прогуливал — совесть не позволяла. Не уходил в недельные запои, как делал руководитель моего отдела — «вечно молодой» Сергей Иванович, который в такие периоды любил учить меня тонкостям работы, выдавая похмельный бред за «гениальные» мысли. Хорошо, что я не воспринимал его слова всерьез и всегда терпеливо ждал очередного визита к нему «злобной белочки». Курс реабилитации в наркологическом диспансере — и мы начинали общение с чистого листа.
Не заводил любовных романов с милыми сотрудницами, устояв даже перед угнетающим напором натуральной блондинки Алины из маркетингового отдела. А ведь это было по-настоящему сложно… Она не представляла жизни без ярко-алой помады, глубокого декольте, короткой юбки выше колен, модельных туфель из последней коллекции и армии любовников. И никакие корпоративные правила стиля не останавливали этот «могучий танк любви». Хотя, на зависть всем женщинам коллектива, ей и правда было что показать и чем похвастаться.
Я ни разу не отказался остаться после завершения тяжелого трудового дня. Не отмахивался выйти в законный выходной для выполнения работы, не связанной с основной. И никогда не задавал вопросов об оплате кровно заработанных сверхурочных. Не было никаких причин для увольнения.
— Евгений Петрович, если это, по вашему мнению, хорошая новость, то какая же тогда плохая?
— Плохая… Забудь навсегда, что есть специальность экономист. Прочь от нее свои ручонки. Я такие рекомендации разошлю нужным людям! Поверь, у меня хватит на это сил и связей. Твоя планка теперь — кассир в сельсовете в заброшенном колхозе, где-нибудь в глухомани, на краю жизни.