Химера
Шрифт:
— Дом… Милый дом… — пропел я и в тот же момент почувствовал, что тело сжалось, словно пружина. Я уже стоял в боевой стойке с двумя кинжалами в руках.
Из темноты выскочил пес, больше напоминающий медведя-гризли. Псина одним прыжком преодолела не менее трех метров и замерла в ожидании. Она жадно хватала раздувающимися ноздрями воздух и рычала, словно взбесившийся трактор с закушенным тросом педали акселератора. Шерсть на ее спине встала дыбом. Жуткая оскаленная пасть с острыми зубами все больше растягивалась. А еще мне показалось, что у пса нет зрачков…
— Цербер!
Собака почти не отреагировала. Лишь дернула торчащим ухом и сбавила скорость.
— Цербер! Лежать! — отчеканил я, убрав с лица лишние эмоции.
В этот раз эффект оказался сильнее. Пес растянулся на полу каменной комнаты и теперь приветливо подметал хвостом мусор на полу. Действительно, с чего бы убийца ему улыбался?
— Иди ко мне…
Цербер рванул с места и уткнулся носом мне в живот, после чего втянул тяжело воздух, совсем как человек. Я потрепал его по загривку и получил в ответ смачные прикосновения шершавым языком. Обильные слюни оставались на всем, до чего он дотягивался.
— Сейчас накормлю, строгий охранник, — произнес я, запуская у пса неконтролируемую радость. «Миниатюрный слон» пустился в безумный пляс вокруг меня. От его прыжков даже земля содрогалась.
Руководствуясь чужими воспоминаниями, я подошел к ближайшей стене справа и щелкнул переключателем. В глаза ударил свет, который после темноты показался ярче солнца. Глаза закрылись, но лишь на несколько секунд.
Электричество? Этого не может быть! Как оказалось, киллер не только разбирался в искусстве убийства, но и неплохо специализировался в размножении мистических электронов. Конечно, это вызывало удивление и было весьма странным обстоятельством, но к сюрпризам судьбы я уже привык. Это ненамного страннее, чем очнуться в теле убийцы, который потрошит свою жертву. Причем не где-нибудь в лесочке под Екатеринбургом, а в трущобах Парижа. С одной маленькой, но значительной поправкой… Далеко в прошлом, в этом я был уверен…
Вот только откуда у него такие технологии в восемнадцатом веке? Сам «Дровосек» отвечать не собирался, он упорно молчал… Либо мрачная личность была изобретателем от бога. Или же это бред и нестыковки моего больного воображения. Не знаю даже, какой вариант мне нравится больше.
Неподалеку от меня, в углублении, стояла посудина с водой, напоминающая аквариум. Вот только рыбы в нем не было, а сквозь крышку проходило четыре стержня. В посудине налит электролит — серная кислота, разбавленная дистиллированной водой.
От двух электродов уходили к стене медные проволоки толщиной с карандаш, соединяющие неказистые фонари. Странные такие, треугольной формы, из мутного стекла. Они лишь отдаленно напоминали современные лампы накаливания. Еще два были прицеплены к необычной динамо-машине. В ней запросто мог бегать пес… Выглядела она как колесо от водяной мельницы, основательно опутанное проводами и необычными приспособлениями.
Убийца — непризнанный гений… Алессандро Вольт,
Пес ткнул холодным носом мне в руку и замотал головой, обрывая ход моих мыслей. Видимо, хотел что-то сказать. Я посмотрел вниз… Это не собака… громадный черный волк… Больше всего напугали его глаза — полностью белесая роговая оболочка с кроваво-красным ореолом.
Большую часть жизни Цербер провел в царстве тьмы. Он попал сюда еще волчонком, и чем стремительнее рос, тем быстрее его шансы увидеть солнечный свет приближались к нулю. Хотя причины слепоты могут быть и другими. Неопровержимо одно — на зеленой траве ему уже не поваляться. Лаз слишком узок для него и ему придется умирать здесь, в каменной темнице.
Я подошел к тому месту, куда меня подзывал «псевдопес» и откинул деревянную крышку. Холодильник… В яме, среди кусков льда лежало промороженное мясо. Я вытащил шмат побольше и бросил его волку. Он, не раздумывая, приступил к помпезной трапезе. Урча и чавкая.
Теперь я мог детальнее рассмотреть убежище.
Весьма аскетично… Впереди прямоугольный зал с неотесанными стенами. Почти без всяких изысков и украшений. Лишь старинное зеркало, висящее по центру дальней стены. Прямо на каменном полу подстилка из соломы, покрытая лоскутом грязно-бурой ткани. Из мебели только стол из массивного валуна и деревянный стул. Последний больше напоминал памятник старому пню. Ни то, ни другое мне сейчас не нужно.
По обе стороны пещеры — еще два ответвления. Догадаться, что расположено справа, труда не составило. Отхожий угол в этой берлоге мог без труда найти даже слепец с винными пробками в носу. Как говорится, не промахнешься…
Обустройство комнаты слева интересовало больше. Туда я и направился. Увиденное пробудило уважение к «господину подземелий» и захватило дух. Но по другой причине, никак не связанной с особенностями предыдущего помещения.
По правую руку от меня шли стеллажи, уставленные склянками различных форм, размеров и наполнения. На верхних полках стояли банки, в которых мариновались мерзкие твари. Словно в Петровской Кунсткамере.
Безносые циклопы-мутанты, вывалившиеся раньше времени из зачумленного чрева. С расплющенными черепами и несформированными конечностями. Восьмилапые трехголовые щенки без капли шерсти, но с конвейером острых, как у акулы, зубов. Крылатые бесхвостые крысеныши, напоминающие горгулий на фасаде собора Парижской Богоматери. Бесформенные «смешарики», которых нельзя отнести к какому-то виду. И прочая несусветная дрянь из страшилок… Неплохая коллекция. Только непонятно, для чего она здесь…
На середине стеллажей стояли аппетитные баночки с солениями и настойками: белые грибочки с колечками на ножке, травки, дивные ягодки, корешки причудливого вида. То, что они точно не для закуски во время застолья приготовлены, сомнений не возникало.