Химера
Шрифт:
Ловкие руки побежали по одежде в поисках карманов. Первый «счастливчик» оказался гол как сокол… Только шелуха от грязных семечек… Привлек внимание убийцы лишь добротный фрак.
«Вот бы приодеться в такой, но, думаю, не стоит… Одежда мертвеца еще никому не приносила счастья, — заворчало тело убийцы. Потом выдернуло кинжал из груди и отправилось к другому мертвецу».
Второй покойник не оказался более обеспеченным. Нашлась лишь черная коробочка, которая лежала в карманах брюк. Больше ничего…
Это же сотовый телефон! Не может быть… Я перестаю понимать хоть что-то… Доллары, мобильник… Видения становятся все нереальнее. Все больше напоминает винегрет
«Что это такое? Для чего она нужна? Дьявольская вещица с цифрами… — бормотала жадная плоть, осматривая телефон. — А ведь когда-то я даже не знал, что такое арабские цифры… Сколько времени и сил ушло на мое вразумление у Шарлотты! Юное божественное создание… Тебя уже не вернуть…»
Коробка полетела на землю, и убийца растоптал ее каблуком. Злость, прорвавшаяся в нем, сразу исчезла, он снова стал спокойным. Теперь в его теле зародилось новое чувство… Несовместимое с его сущностью. Такое необъяснимо противное, как ощущение от звука трущегося о стекло пенопласта… Сострадание… Или, быть может, любовь… Киллер вспоминал о казненной на гильотине девушке.
Тело расслабилось и потеряло частичку контроля надо мной. Самое время взять бразды правления… Другого шанса может и не представиться… Нервные импульсы потянулись миллиардами щупалец по нейронам, подминая под себя и порабощая каждую клетку. Словно лавина сошла с горы Эверест. С каждой секундой все новые территории падали к моим ногам, и мы с убийцей становились все ближе… Пока не стали единым целым…
«Критические ошибки в системе устранены… Состояние стабильно… Симбиоз завершен… Фактическое время до завершения — десять минут тридцать четыре секунды», — отчеканил в голове неизвестный голос.
Стальной, бесчувственный… Он пронзал могильным холодом сердце. Заводил разум в тупик ужасающей бессмысленностью…
Прятать останки жертв резни я не собирался. Во-первых, судя по сведениям в голове убийцы, трусливых жандармов в эти районы не загонишь ни кнутом, ни пряником. Во-вторых, собаки-людоеды разделаются с мертвецами за пару часов. Верные помощники к делу подходили с усердием. Даже осколков от костей не оставляли, сметали подчистую. Да и свора все увеличивалась… Уже не меньше, чем полторы дюжины.
«Милые создания… Хотя бы сегодня не останутся голодными, — проскользнула чуждая мысль».
Киллер любил животинок. А вот прямоходящих говорящих приматов он по большей части ненавидел. Да и общался гораздо чаще с первыми. Убийца считал, что звери добрее человека в тысячи раз. И он прав… Теперь, фильтруя мысли в чужом разуме, и я начал это понимать…
Хищники берут от природы только то, что необходимо для существования. Звери не аплодируют, не свистят, не смеются и не пританцовывают при виде казни себе подобных. Не просят окровавленных актеров повторить на бис. Главное — не получают удовольствия от истязания живых существ. Они не могут завуалировать свои цели, присыпав их золотой пудрой добродетели.
Животные не уничтожают сородичей на целом материке только из-за того, что им показалось, что те не вписываются в строгий ряд. Выглядят по-другому, хвосты у них не такие прямые, глаза узкие или шкурки слишком рыжие. Звери просто хотят жить… Они еще испытывают жалость, в отличие от людей.
Человечишки жестоки ко всему, до чего достают их хлипкие ручонки. А если вдруг не дотягиваются, то обязательно придумают изощренный способ осуществить
Хотя в это слово мы тоже вкладываем новый смысл в зависимости от обстоятельств. Такой, какой удобен нам здесь и сейчас. Но всему приходит конец… Когда-то придется платить по счетам и отвечать за совершенные проступки. Расплата грядет. За бессмысленные смерти. За мечты о светлом будущем, переросшие в параноидальные идеи. За все…
«Нужно уходить… Пора…» — вновь промелькнула в голове чужая мудрая мысль.
Сборы продолжались недолго. Я вытер об одежду «рыцаря с большой дороги» лезвия кинжалов и вставил их в ножны, прикрепленные к наружной поверхности бедер. Теперь из боковых прорезей плаща виднелись лишь деревянные рукоятки с серебряными эмблемами в виде голов леопардов. Под каждой рукой по кинжалу. Так я смогу в мгновение ока отреагировать на возникшую опасность.
На голову я натянул капюшон серого балахона, а на нос нацепил защитную тряпичную повязку, болтавшуюся на шее. Теперь можно смело отправляться в путь.
Наверняка я выглядел сейчас как мясник после тяжелого трудового дня — с головы до ног в крови загубленных животных. Вот только на мне она была человеческая… Лишняя реклама для моего ремесла ни к чему, но с этим уже ничего не поделать. Придется добираться до убежища в таком виде. К тому же на своих двоих. В костюме «живодера» даже в вольный омнибус не залезешь. Извозчик сдаст тебя с потрохами у ближайшего поста с обрюзглыми жандармами, отожравшимися, как свиньи после голодовки.
Я прошлепал по грязюке чуть больше десяти шагов и почти уже выпорхнул из темного закоулка… Из-за угла выскочил паренек лет тринадцати. Он стремительно приближался ко мне. Судя по улыбке на его лице, пацан куда-то спешил с хорошими новостями. Шанса остановиться на полном ходу у него не было. Как, собственно, и шанса остаться в живых… Свидетели мне не нужны. Оставались лишь считанные метры до столкновения.
Мысли в голове явно уступали в скорости движению тела. Кинжал в левой руке разрубил пытающийся вырваться из юной груди крик напополам. Лезвие в одно мгновение настигло его в кадыке. Правая рука времени тоже даром не теряла. Второй клинок пропорол живот несчастного парнишки по диагонали. Из образовавшейся раны с хлюпаньем вываливались к моим ногам кольца серовато-розовых кишок. Их гладкая поверхность играла нежным блеском. В лицо ударил смрад зловонных газов. Смесь тухлых яиц, гниющей рыбы и струи щедрого скунса…
Время затормозилось… Я с любопытством наблюдал, как лицо несчастного меняется в грубых лапах кошмара. Словно вылепленное из пластилина. От счастья к удивлению, от удивления к отвращению, от отвращения к страху… Парнишка завалился на землю. Он умирал. Цунами новых для меня эмоций накрыло с головой… Наслаждение от чужой смерти…
— Ничего личного, малыш. Ты просто оказался не в том месте и не в то время, — произнес я холодным голосом, очухавшись после помутнения рассудка.
В этот момент я осознал, что мне нравились… мысли киллера… Или это мои мысли? Я даже не испытывал угрызений совести из-за убийства… Искренне верил, что так было нужно. Это просто стечение обстоятельств. Я подчинил себе киллера, но, видимо, не до конца. Он вел партизанскую войну с моим сознанием.