Химера
Шрифт:
– Она улыбнулась и сказала: "Зови это женской интуицией"; и к термину, и к явлению я был непривычен, но не имел тогда времени с ними ознакомиться. На прощание мы нежно поцеловались, она заклинала меня быть осторожным, я взнуздал симпатягу Пегаса, подобрал Полиида и в приподнятом расположении духа лег на крыло, держа курс на северо-запад.
– По дороге я без умолку тараторил о своем волнении в преддверии того, что, если верить Схеме, должно стать звездным часом моей карьеры; я возносил хвалы смелости Филонои, с какою она вызвалась подтвердить истребление Химеры, и ее преданность, подвигшую ее разобраться, что же настроило против меня ее отца. Конечно же, моему Святому Супружеству, каковое, если я правильно помнил Схему, непременно следует за свершением подвигов, предопределено быть с нею; я уповал на это; ее нежное послушание, стоило мне об этом поразмыслить, намного полнее соответствовало понятию conjunctio oppositorum, лежащему у Оси Мира, чем, скажем, более деятельный темперамент ну хотя бы того же младшего капрала амазонской кавалерии, которого я оставил несколько дней назад на попечение Эвримеде. И т. д. Не согласен ли он?
– "Ненавижу летать", - угрюмо промямлил провидец и тут же выдал мне инструкцию: нам следует тайком подбираться
– "Мне что, даже не придется ее увидеть?"
– "Ты ее увидишь, - обещал Полиид.
– Но делай все, как я велю, а не то спечешься. Твоей подружке, между прочим, незачем проверять завтра пещеру, найдутся другие доказательства". Мы приземлились на край кратера, никакого чудовища не было видно, только тоненькая струйка пара пробивалась из широкой дыры, в которой Полиид признал одну из вентиляционных отдушин и, следовательно, счел вполне пригодной для нападения. "Ну ладно, приятной битвы, - напутствовал он меня, когда копье и повязка на глаза были изготовлены, - и женись на своей принцессе и все такое прочее. Уверен, твой брат порадовался бы, если бы узнал, сколь успешен ты оказался. Не слишком доверяй своему тестю, он бы уже давно от тебя избавился, не призови я к закону гостеприимства и не поставь его вместо этого твоим работодателем. Увидимся где-нибудь здесь, герой".
– Ну вот, я все так и сделал, дивясь, почему он так странно говорил. Пегас вслепую летать не мог; я подвел его к дыре, просунул внутрь свое старенькое копье; как бы там ни было, что-то ударил: со свистом потянулся дым, густые черные клубы, какая-то вонь, звук словно бы горна. Никаких метаний или борьбы. Я попытался заглянуть, не промазал ли; вытащил обуглившееся копье с наполовину расплавленным наконечником и со страхом ударил еще раз, ожидая поклевки. Вместо этого какой-то шлепок, я отпрыгнул назад, поскользнуся, едва не свалился с Пегаса, а тем временем в облаке дыма вокруг нас начало подниматься нечто темное и смутное, клубясь и растекаясь наравне с самим дымом, потянулось через кратер к карнизу, где я ссадил своего пророка. Сдернув с Пегаса повязку, я взлетел, глаза мои слезились от испарений, но не успели мы еще добраться до противоположной закраины, как трах!
– гора содрогнулась и вверх оттуда на черном столбе поднялся шар дыма. Никаких признаков Полиида, только на срезе скалы исполненный сажей и копотью расплывчатый силуэт, как я решил, самой зверюги. Своим испепеленным копьем я в печали очертил его, от львиной головы до змеиного хвоста, пока сверху на нас не стал падать невесомый пепел - чей же еще, если не моего не вполне выгоревшего наставника? Я жаждал начертать там для прозревавшихся им ранее в будущем поколений его имя; не возражал бы надписать для тех же читателей и свое - если бы отличал одну букву от другой. На чуть закопченном Пегасе я уныло поворотил назад, решив обязательно научиться у Филонои писать.
– Ее я заметил на берегу неподалеку от города; облаченная в один только хитон Меланиппы, она размахивала мне флагом. Я приземлился, спешился, поцеловал ее и сказал: "Привет. Я убил Химеру. Но она убила Полиида. Что случилось? Почему ты это наделала? Он тебе не подходит".
– Она отвечала: "Привет. Хорошо. Хорошо. Засада. Потому что пришло время войны, а не любви. Я думала, тебе нравятся амазонки; но это ерунда, после боя я его сниму". У нее была замечательная память, даже для тинейджера. Что за бой? Поспешно она поведала, что Полиид оказался предателем: по словам ее отца, от которого она под угрозой сбежать вместе со мной из дома потребовала объяснений его негостеприимства, послание от Прета было таково: "Прошу, убери подателя сих писаний с этого света, он пытался обесчестить мою жену, твою дочь". Но когда она, с разбитым сердцем, осмотрела этот документ сама, оказалось, что на самом деле он содержит только первое из этих двух сложенных в сложное предложение. В любом случае там не было никаких упоминаний об очистительных заданиях, которые Иобат по совету Полиида, как он охотно признал, налагал на меня с целью от меня избавиться. Муж Антеи, как он заявил, героем не являлся, но во всем, что не относилось непосредственно к его вражде с Акрисием, был вполне разумным человеком: пытался я изнасиловать Антею или нет, я наверняка так или иначе смертельно его обидел; посему Филоное не стоит ни больше меня видеть, ни мешать дворцовой страже, поджидающей меня в засаде, чтобы убить - если я вернусь. Конечно, ей ни к чему человек, который убил своих отца и брата, бросил мать, пытался изнасиловать ее сестру и на самом деле изнасиловал и убил беспомощную военнопленную амазонку. Хе-хе и т. д.
– "В том, что касается Полиида, ты, может быть, и права, - согласился я.
– Иногда я и сам в нем сомневался. Но можно и иначе прочесть его роль во всем этом. Прет знает правду о своей жене и мне. Подложные письма! Ты должна будешь научить меня читать и писать. Спасибо, что предупредила о засаде. Амазонку эту я не убивал, а отправил домой к своей матушке. Остальное в общем-то правда, и, согласен, выгляжу я, по крайней
– Филоноя ответила: "Потому что я люблю тебя всей душой - и сердцем, и умом. И телом. Моя сестра всегда хотела быть легендарным героем. Я всегда хотела быть им любимой.
– Она провела пальцем по хитону.
– Ты и впрямь изнасиловал эту бедную девушку?"
– Я сказал: "Угу. Сразу после этого я раскаялся, но, поскольку мое деяние не было ненамеренным, это вряд ли что-либо меняет". Она поежилась, пробормотала что-то об острых ощущениях, поинтересовалась, не собираюсь ли я, коль мы здесь наедине в укромном месте и ей некого позвать на помощь, овладеть также и ею.
– "По-моему, нет. Лучше полетим в Коринф и востребуем там свое царство".
– Филоноя задумалась. "Не верю, что ты пытался напасть на мою сестру. Тебе не пришлось бы этого делать; я ее знаю. Ты с ней спал?" Когда я покачал головой, она сжала мне руку, отерла сажу с морды Пегаса, радостно исповедалась, что уйдет со мной, пусть и безрадостной, в любом случае, женой или любовницей, даже если моя любовь к ней не дотягивает до ее любви ко мне. Совет своей покойной матушки - никогда не выходит замуж за человека, которого она любит больше, чем он ее, - Филоноя рассматривала как достаточно разумный, если в виду имеется, что любовь должна быть равной, или как в основе своей самоублажающий, если в виду имеется противоположное неравенство; чего же не хватает в каждом из этих случаев, так это трагического измерения, каковое, на ее взгляд… но будет еще достаточно времени и для ее взглядов, и для моего рассказа о насилии, и для Коринфа, когда мы сместим ее папеньку и возьмем Ликию на свое попечение, - что и сделаем к ночи, если правильно разыграем свои карты.
– "Что за карты?"
– "Я выразилась фигурально. Пока ты исполнял на горе свою героическую работу, я не сидела сложа руки. Моя соседка по комнате в ЛУ специализируется по метеорологии и попутно проходит вулканологию; так вот, она предсказывает, что сегодняшние дневные толчки с эпицентром на горе Химера вкупе с господствующими в последнее время южными ветрами, временем суток (почти полный отлив), месяца (полнолуние) и года (весеннее равноденствие) произведут через каких-то несколько страниц небывалый подъем воды. Серия опросов, проведенных нами пару часов назад среди ксанфийских рыбаков (свои контакты с которыми я сейчас разъясню), подтвердила это предсказание. Вот что я предлагаю: я сейчас полечу на Пегасе домой - ради пущего эффекта - и объявлю папочке, что, если он не отцепится и не запустит всю эту полцарства-и-руку-дочери канитель, ты явишься аки Посейдон и затопишь весь город. Ты тем временем молишься своему отцу (с которым я, по правде говоря, надеюсь повидаться после нашей помолвки, и с твоей матушкой тоже), чтобы он протянул нам руку помощи или по крайней мере простил обман. Думаю, мы можем рассчитывать, что дворцовая стража тут же смотается: они по большей части горцы и как огня боятся утонуть. В какой-то момент, когда ты с паводком в поводу продвинешься по равнине к Ксанфу, к папаше прибудет делегация женщин из рыбацких поселков и предложит ему политически предложиться тебе сексуально взамен на то, что ты пощадишь город взамен на то, что он гарантирует ксанфийцам бытовой матриархат, за который их женские группировки агитируют годами. Уловил? Видишь ли, в ту самую минуту, когда я сегодня в полдень вышла в этом хитоне, их лоббистки начали переговоры со мной как новообращенной, и мы все это с ними проработали. Папаша клюнет на эту идею, потому что думает, что ты клюнешь на эту идею, потому что он думает, что ты этакий оголтелый насильник, верно? А я веду себя так, будто очень обеспокоена перспективой, что мой суженый переспит со всеми этими женщинами, как оно и есть. Ну а ты на самом деле их целомудренно отвергаешь, в точности как это было с моей сестрой, и я указываю отцу, что это доказывает: все это - мухляж со стороны твоего прежнего наставника, который по каким-то таинственным причинам намеревался тебя подставить, как оно, я думаю, и есть. Папаша соглашается со всеми условиями, ты упираешься, пока луна не доходит до зенита, - тут прилив должен повернуть вспять; потом соглашаешься не затоплять город и громогласно просишь Посейдона унять воды. Смысл того, что ты идешь вместе с приливом, а не летишь на Пегасе, забыла тебе сказать, в том, чтобы продемонстрировать смену аллюра, - не так ли поступил Персей, когда спас Андромеду, не прибегая к помощи головы Горгоны? В своей выпускной работе я защищаю тезис, что легендарные герои раз за разом поступают так, дабы показать: крутизной своей они обязаны общей благосклонности богов, а не тому или иному конкретному образчику амуниции, каковые могут быть утеряны, украдены или нейтрализованы. Я понимаю, что это слишком спорное обобщение, но мне нужно предоставить краткий вариант уже к середине семестра. Надеюсь, ты взглянешь на составленный мною список примеров и контрпримеров. Все ясно? Как ты заставляешь Пегаса набирать или терять высоту? Но может, ты не хочешь все это делать…"
– Я предложил на ней жениться, она закричала "Ура!" и согласилась, мы так все и сделали, это сработало, и еще многое в придачу. Филоноя не упомянула, что боровшиеся за освобождение ксанфийские женщины относились к поклонницам диких кобылиц; я воздел свое копье и деликатно выступил перед живописным прибоем, нагорная деревенщина съела все с потрохами; затем из-за стены раздалось оглушительное ржание, и в неверном свете уходящего дня я увидел, что через равнину на меня в конном строю несется нечто вроде дюжины полных лун или ополоумевших желейных медуз - задрав юбки и задом наперед, параграф d текста-в-тексте и т. д. Это был сразу и Коринф, и Тиринф; я уронил свое копье и нырнул в буруны; мы проиграли бы в этот вечер, если бы не ядреный Пегас: он учуял на этих торжествующих южанках гиппоман, спикировал необузданным с зубчатых стен, словно пятиногий дракон, и наставил рога двум ксанфийским ломовикам, пока не осознал, что их спасающиеся бегством жены только играли в лошадок.
– "Руку моей дочери и беспрепятственный переезд в Коринф", - предложил мне Иобат.
– "Не идиотничай, - сказала Филоноя, - он может овладеть всей Ликией точно так же, как и мной, просто взяв ее, когда пожелает".
– "Ее плюс полцарства - раз и навсегда, а? О лучшей сделке не приходится и мечтать. Или ее плюс наследование всего и вся, на выбор".
– Я уже открыл было рот, чтобы произнести тету из "Так и быть", но Филоноя среагировала быстрее: "Берем и то, и то".
– "И то, и то!" Иобат свистнул своим сухопутным крысам вверх, на крышу; я - Пегасу вниз, на берег; Филоноя своему предполагаемому свекру наружу, к прибою.