Химеры в саду наслаждений

Арбенина Ирина

Ахнула и схватилась за сердце.

Фантастика! На билет, который она купила накануне, выпал выигрыш.

*

Садовник Вольф Бреннер действительно мало что мог сообщить сыщику Дамиану Филонову, даже если бы очень захотел. Дело было не только в запрете на болтовню, который, согласно заключенному договору, пунктуальный Вольф Бреннер строжайше соблюдал.

Бреннер не лгал Дамиану, утверждая, что никогда не видел своего хозяина или хозяйку. Как ни странно, но Вольф действительно даже не знал их.

На следующий после покупки

гардении день, как обычно в назначенное по телефону для аудиенции время, Вольф появился в своем «саду наслаждений» и подошел к цветущей ширме.

— Добрый день! — поздоровался он.

— Вряд ли… — вкрадчиво прошелестел из-за ширмы уже хорошо знакомый ему странный голос. — Вряд ли этот день добрый. Впрочем, как и всякий иной!

Садовник осторожно и предусмотрительно промолчал в ответ на это, мягко говоря, пессимистическое замечание.

— Впрочем, как бы там ни было, перейдем к делу, — предложил голос.

— Я слушаю, — Вольф предупредительно наклонил голову.

— Гардения хороша. Но мне бы хотелось, чтобы у нашей одинокой гардении появились м-м… друзья… — продолжил голос. — Что вы думаете об этом, Бреннер?

— Прекрасная мысль!.. Еще гардении? Может быть, даже целый садик из гардений? — оживился Вольф. — Было бы необыкновенно элегантно…

— Я тоже так думаю.

— Гардении, видите ли, бывают разного размера. И они разной формы — кустарники, высокоствольные деревца… — стал охотно объяснять Вольф. — Очень хороши махровые… Можно действительно устроить целый сад из разнообразных гардений! Я рад, что вы заботитесь об улучшении вашего сада, хотя… — Бреннер замолчал, опасаясь быть нескромным.

«Хотя сад совершенен», — хотелось сказать ему.

— Так вы займетесь гардениями, Бреннер? — нетерпеливо поинтересовался невидимый собеседник.

— Непременно.

Странный голос, с которым Вольф иногда, очень редко, общался «вживую», всегда раздавался из-за цветущей ширмы.

Вольф сам устроил эту перегородку из цветущей лианы. Сливочно-белого оттенка цветки пандареи были необыкновенно хороши. Их белизну оттеняли, переплетаясь, розовые цветки другой лианы — розовые, с темно-красным зевом, несколько, правда, кровожадные на вид. Но сочетание было очень эффектным!

Закончив беседу с невидимым собеседником, Бреннер вернулся в дальнюю прохладную часть сада, к миртовому деревцу, нуждавшемуся в это время года в слабой, но еженедельной подкормке. И увлеченно, ничего более не замечая вокруг, занялся своим любимым делом. Чудесно разросшийся мирт следовало не только подкармливать — концы его побегов также следовало регулярно подстригать. В летнее время кремовые венчики его цветов пахли необычайно нежно, а зимой приятный аромат обеспечивали кожистые, ланцетовидной формы миртовые листья. Кроме того, мирт можно было великолепно комбинировать с олеандром и бугенвиллеей, с их красными и белыми цветами.

Вольф Бреннер не бывал нигде в доме, кроме своего сада. Это было ему запрещено. А с тех пор, как он закончил работу над созданием сада, он и там появлялся — благодаря полностью автоматизированным системам микроклимата и полива —

лишь время от времени и ненадолго — для текущей работы. Но насколько Бреннер мог судить по саду — а уж тут садовник замечал малейшую, возможно, ускользнувшую бы даже от самого внимательного сыщика, деталь, — кроме него, Вольфа, никто в его отсутствие и не прикасался к растениям. А ведь даже самые ленивые обладатели оранжерей, заказывающие сад как место приятного ничегонеделанья, редко удерживаются от того, чтобы не повозиться в своем «маленьком раю»: срезать сухие отмершие ветки или длинные, беспорядочно разросшиеся побеги, наклонить, игнорируя автоматический полив, лейку над охапкой свежих соцветий анемонов, чтобы увидеть, как они сверкают и благоухают, когда по их фиолетовым лепесткам стекает прозрачными бриллиантовыми каплями вода.

Иногда такая сдержанность — или лень? — выглядела более чем странно… Например, как можно удержаться и не растереть в пальцах лепесток элегантнейшей прихотливейшей гардении, на которую он потратил столько трудов? Именно так их аромат становится сильнее, ощутимей. Особенно вечером, когда самые восхитительно ароматные цветы и источают свой запах.

Горшок с этим дивной красоты и нежности растением стоял на длинном низком столе. Рядом были оплывшие свечи в морских раковинах, разрезанные фрукты, начатая плитка шоколада, бокал с остатками вина…

Мало что, кроме работы, интересовало Вольфа Бреннера. Он не любил задумываться над чем-либо, что не касалось непосредственно его дела, каким бы странным ни было это «что-либо». Поэтому он и не делал никогда попытки заговорить со, скажем, госпожой Цветковой, которой тайна голоса, по всей видимости, была известна. Ведь ее перемещения по дому не ограничивались зимним садом.

О чем садовник сыщику Дамиану Филонову весьма неосторожно и сообщил.

*

Порог офиса компании «Лотерея «Динго» обладательница неполного фельдшерского образования Алла Степановна Цветкова переступила с замершим до полного отсутствия ударов сердцем. Это был ее первый выигрыш в «Динго-лотерею». Первый! Пусть незначительный, можно даже сказать, пустяковый… Но это был выигрыш!

Значит, не подвела ее надежда и вера в собственную удачу. Эта необъяснимая, не имевшая доселе никаких подтверждений, но никогда не покидавшая Аллу Степановну, несмотря на многочисленные бесплодные попытки выиграть, надежда.

— Где здесь выдают выигрыши? — поинтересовалась она громко, переступая порог офиса компании «Лотерея «Динго».

— Можно взглянуть на ваш билет? — остановил Аллу Степановну в дверях строгий охранник.

— Не верите, что выиграла? Глядите, вот… Пожалуйста! — Цветкова протянула заветный выигрышный билет.

— Одну минуту… — Охранник офиса компании «Лотерея «Динго» внимательно взглянул на цифры билета и проводил женщину наверх.

Там Аллу Степановну встретила серьезного вида девушка в очках, в сером строгом костюме. Девушка была любезна и предупредительна. Можно сказать — респектабельна. Во всяком случае, из тех, чьи лица внушают доверие.