Химеры. Том 1
Шрифт:
– А с теми ловушками? Ты же знаешь, у меня нюх на них, не прокатит.
– Знаю об этом, - простодушно улыбается Росомаха, - просто хотел старого друга позабавить, а заодно проверить, как повлиял новый мир на тебя. Я сделал выводы, кто-то сильно потерял, кто-то нашёл в десять раз больше, чем было в прошлой жизни. Ты не потерял, - мне показалось, Росомаха этим очень доволен.
– А если б потерял?
– Убил бы.
– Это правильно, - соглашается Аскольд.
– Что думаете предпринимать?
– Уходим мы, Аспид. Вам надо набираться сил, нам, потом
– А к нам не желаешь присоединиться?
– Я с Виленом Ждановичем тесно связан.
– А если заключим союз? Земли на всех хватит.
– Он не хочет делиться властью, в чем-то его понимаю. А, вообще, жизнь покажет, - не стал обрубать канаты наш враг, - может, и заключим союз.
Росомаха встаёт, не спеша закрывает зонтик, улыбается и неторопливо идёт прочь.
– Вот бы мне сейчас пистолет, разрядил бы в него всю обойму, - неожиданно разъяряется Семён.
– У тебя не получится, а я не стану, - просто отвечает Аскольд.
Я долго наблюдаю за этим необычным человеком, пока тот не скрывается за тёмными скалами. Чувствую угрозу, исходящую от него, знаю, пути наши должны, когда то пересечься, неуютно почему-то на душе.
– Пора домой, - грустно говорю я.
– Да, нам делать здесь уже нечего, - соглашается Аскольд. Он непривычно печален.
– А почему он тебя Аспидом называл?
– Ядовитый, наверное, - усмехается друг.
Гл.6.
Налетает порыв ветра, песок взвивается вверх призрачными смерчами, море идёт рябью. Потемнело. На солнце накатилась тяжёлая грозовая туча, я зябко передёргиваю плечами: - К грозе и основательной, ноги делать надо, сейчас так шваркнет, мало не покажется, - я с тревогой смотрю на своих друзей.
Где-то вдали, тёмная серость горизонта осветилась мощными фиолетовыми вспышками, но грома пока не слышно. Пахнет озоном, в воздухе появляется солёная пыль. Акулы неторопливо идут на глубину. Недовольные чайки, то одна, то другая, взмывают воздух. Даже крабы, что рыскали по берегу, группками сваливаются в море.
– Я видел подобное в Аргентине, восточнее от Анд, на высокогорном озере, - как бы, между прочим, заявляет Аскольд, - это надвигается не просто гроза - это будет шквал из воды, ветра, электричества и ещё какой ни будь хрени, пляж точно смоет морем.
Меня будто обухом ударило по голове: - А как же люди, те, что на пляже?
– Их смоет в море, - внешне невозмутимо говорит Аскольд, - если мы не сможем их убедить убраться подальше в скалы, - после небольшой паузы добавляет он.
– Надо спасать людей!
– кричит Семён.
Длинный ветвистый электрический разряд калечит небо над головами, освещается немыслимо ярким светом и, внезапно грянул такой ужасающей силы гром, что я едва устоял на ногах, Семён отшатывается, сереет лицом, Аскольд улыбается: - Однако поторапливаться надо, князь.
Налетает тугой порыв ветра, мигом сносит с моря клочья пены и, небо будто лопается. Шквал из дождя тяжёлыми струями ринулся на берег,
– Берегом не пройдём, уходим в скалы!
– кричит Аскольд.
– А как же люди?
– Семён белее мела.
– Мы им нечем не поможем. Но, думаю, не бараны, догадаются уйти в скалы!
– мрачно кричит Аскольд.
Мы ринулись к крутым скалам, по которым, вперемежку с глиной, пенистыми потоками несутся струи воды. С первого взгляда видно, испытание будет не лёгким, а клокочущие волны уже догоняют. Мы как горные козлы карабкаемся по опасным склонам, а волны разъярённо бушуют у подножья скал, изредка окатывая спины едкой солёной пеной.
Как не сорвались, одному богу известно, но это восхождение не забуду всю жизнь. Дождевые потоки, смешанные с глиной делают поверхность каменных стен такой скользкой, что, даже опытных скалолазов постигла бы печальная участь, но нас словно оберегают свыше.
Мокрые, грязные, в крови, мы выбираемся на поверхность, и нас чуть не сбрасывает ураганным ветром обратно со скал. Ползком, хватаясь за густую траву, лихорадочно покидаем опасные склоны. Шестое чувство, указывает мне укрытие. Я нахожу груду камней заросших лишайниками и травой и маленькую пёщерку под ними. Аскольд, ловким движением отрывает голову хозяйке этого места, толстой змее и мы оказываемся в относительной безопасности. Тесно прижимаемся друг к другу. Дрожим от холода, а вокруг бесчинствует гроза, полыхают молнии, ветер гудит в траве, но от ливня мы избавлены.
Гроза продолжается несколько часов, то затихает, то наращивает свою мощь. Молнии, огненными столбами бьют в опасной близости, яростно шипят, трещат, разбрасывают искры и распространяют вокруг себя неповторимый запах, какой-то освежающий, резкий и грозный.
Семён забивается в угол пещерки в тоске и в страхе. У Аскольда, напротив, глаза горят в восхищении, на щеках выступил лёгкий румянец. Что касается меня, всё это будоражит кровь, адреналин заставляет учащённо стучать сердце, но эта непогода ... мне нравится, я наслаждаюсь ею. Странно, правда?
Но вот, ветер стихает. Ливень превращается просто в дождь, молнии ушли за горизонт, гром мурлычет далеко за лесом. Я выбираюсь из камней, подставляю
испачканное в глине тело под прохладные струи дождя. Аскольд, присоединяется ко мне, а под камнями всё ещё дрожит Семён, не решаясь выбраться из сырого убежища.
Небо очищается от серости и черноты, чистое солнце улыбнулось с небес, и заливает округу тёплыми лучами. Тройная, нет, четверная, или даже пятерная радуга проявляется над морем и заполняет сердца восторгом и надеждой. На этот раз и угрюмый Семён, кряхтя, подходит к нам и, глядя на радугу, вдруг как ребёнок, улыбается широко и открыто.