Химеры. Том 1
Шрифт:
– Туда не пойдём. Поговаривают, медведь-людоед объявился, людей таскает.
– Есть такое дело, - кивает Аскольд, его бородка нервно дёргается.
– Значит, завтра будем сечь, или уже сегодня? Я распоряжусь, чтобы выбрали крепкие розги.
– А сами-то не идёте, - заскулил один из воров.
– С чего ты взял?
– у меня от стыда кровь отхлынула от лица и поспешно говорю: - С вами пойду я и человек пять добровольцев.
Аскольд в недоумении оборачивается, я окатываю его холодным взглядом, и он неодобрительно качнул головой и с усмешкой произносит: - Вот как, это честь, с вами будет валить лес Великий князь
– Нет, ты останешься, твоё присутствие в лагере необходимо, - тоном, не терпящим возражения, произношу я.
– Добровольцев набирай, а этого, к Семёну на перевязку, совсем морда распухла. Это ж надо так поскользнуться!
– в сердцах произношу я.
Добровольцы подобрались что надо, крепкие мужчины, приятно посмотреть, и лица спокойные, я такие видел на Байкале, когда путешествовал с Ладой по Сибири. Каково было моё удивление, они действительно оказались сибиряками, приехали с семьями в Крым, можно сказать на курорт, друзья повели на дикий пляж, а тут такие катаклизмы. Но я рад, что они здесь, мужчины оказались хваткими и знают как себя вести в тайге.
Вновь степь и ужас в душе, но странное дело, хищники нас чуют, но не нападают.
Один из сибиряков философски заметил: - Нас слишком много, боятся подавиться.
А ведь точно, до самого вечера, когда с великим трудом валили деревья, обрезали ветви и сучья, затем волокли стволы к лагерю, ни один хищник не вышел нам на встречу. Может, действительно боятся подавиться?
Братья стараются не работать, но вот, я замечаю и у другого парня разбитую морду и они живо задвигали конечностями, сибиряки не терпят тунеядцев.
Думаю, сегодня у нас рекорд, мы спустили в лагерь пять брёвен, и они тут же установлены. Но как я выдохся, руки дрожат, ноги подгибаются, нельзя было показывать, свою слабость перед людьми и едва не надорвался. Единственно, что меня вдохновляло, их одобрительные взгляды, а затем я и вовсе подружился с этими суровыми мужчинами. На вид они простые, добродушные, это так импонирует, но догадываюсь, в гневе как бульдозеры, не задумываясь, снесут всё, что будет на их пути - настоящая стихия, лишь такие люди могли сохраниться в сибирской тайге.
Наконец-то сижу у костра в окружении семьи и с аппетитом налегаю на хорошо прожаренные куски белуги, ноги гудят, спину ломит, но настроение великолепное, процесс идёт.
Не отвлекаясь от обеда, хотя это не вежливо, но очень хочется, есть, тестирую людей, которых рекомендовали мне Аскольд и Анатолий Борисович. У нас уже появились специалисты в строительстве. Но, на предложение Аскольда, построить мне дом, как бы в первую очередь, его отчитал и потребовал сначала жилища сибирякам, раз обещали, и общественную баню. Я очень страшусь, люди привыкнут ходить грязными и будут вонять как козлы. В первую очередь чистота тела, а затем займёмся фундаментальным строительством.
Затем у нас появилась стража, аналог оперативников, охотники и рыболовы, гончары и сапожники и т.д. и т.п. Учёных мужей я выделил отдельно и обеспечил всяческими льготами. Это, так сказать, перспектива на скорый прогресс, беречь их надо, как одуванчики от ветра, но некоторые из них нудные, до невыносимости, но это побочный продукт, главное, их светлые мозги. Аскольду поручил оберегать их и требовал отдачи, я распорядился им сразу строить жилища и, чтоб по всем правилам архитектуры.
Только под самый вечер несколько освободился и стал мастерить лук. Я
Из толстой длинной жилы изготавливаю тетиву, один конец намертво присоединяю к древку лука, а на другом завязываю петлю. Около меня останавливается Игнат: - Низко петля расположена, племяш, не натянешь.
– Я попробую, - скромно ответствую я.
– Дай мне, - он берёт лук, делает упор о камень, мышцы вздуваются как валуны, но петлю дотягивает лишь до половины лука.
– Вот видишь, неправильно завязал, надо переделать, Великий князь, - с иронией произносит он.
Не говоря ни слова, во мне кипит азарт, я хочу утереть нос славному дядьке, медленно беру лук, делаю упор о пятку и, под насмешливым взглядом Игната, сгибаю. Лук натужно скрипит, петля неумолимо продвигается к цели, мышцы наливаются металлом, с лица Игната сползает улыбка. С музыкой гудящего шмеля, петля запрыгивает на наконечник лука.
– Всё!
– выдыхаю я.
– В последнее время ты меня сильно удивляешь, - несколько неодобрительно жуёт губы Игнат.
– Не буду тебе мешать, тренируйся, - глухо говорит он и мне показалось, что он сильно раздражён.
– Подожди, Игнат, возьми заготовку для лука и жилы, - примеряющее предлагаю я, мне почему-то стало жалко его.
– Нет, Никита, я себе, что ни будь другое, сделаю. А вообще, спасибо, - соизволил смягчиться он.
Затратив ещё некоторое время, я делаю небольшой лук Ярику и, совсем маленький, малышу Катерины. Катя, принимая подарок для Коленьки, очень растрогалась. Что касаемо её, она стала главой подводных охотников, так решил Аскольд. В настоящий момент она набрала себе команду пловцов. Её муж, Геннадий, стремительно идёт на поправку, рука сгибается, и боли полностью отпустили, он уверил нас в том, что неплохо плетёт сети и изготавливает подводные ловушки. Ценное качество, людей ему дали, перспектива этого дела великая.
Долговязый, который в своё время напал на меня с ножом и так удачно оформил мой старый шрам в корону, недавно очнулся, на всё смотрит бестолковым взглядом, иногда мычит от боли, но я знаю, он будет жить, меня это радует. За ним ухаживает та женщина с детьми и это хорошо, сиделка не нужна, у Семёна и так полно работы, к сожалению, много травм.
Когда стемнело, подошёл Аскольд с дочкой. Светочка необычайно серьёзная и гордая. В руках держит, изготовленный папаней, изящный маленький лук.
– Дядя Никита, пусть Ярик и Коля пойдут с нами, папа будет учить нас стрелять.
– Хорошее дело, - улыбаюсь, - я не возражаю. А мне можно с вами пойти?
– Сейчас спрошу у папы, - радостно встрепенулась прелестное дитя.
– Аскольд улыбается краем рта: - Если ты просишь, дочка, так и быть, возьмём с собой Великого князя, пусть потешится стрельбой из лука.
– Вот здорово, папа разрешил!
Ладушка целует ребёнка в лобик: - Ты проследи, чтоб дядя Никита сильно не увлекался, нам нужно с ним ещё о многом поговорить, - мягко смотрит она на меня.