Химеры
Шрифт:
— Откуда ты знаешь про фюльгий?
Ты, глупая коза, явственно слышалось в его голосе.
— Да уж знаю. Эх, такой хороший кот был… Как жалко…
— Спасибо, можешь не выражать свою радость так бурно. Но ты-то как сюда попала? Почему мы здесь? Ты что, меня искала?
— Размечтался! Мне пришлось бежать в Полночь.
Она хотела было сказать "спасаясь от твоего сумасшедшего братца, который приказал меня убить", но вовремя прикусила язык.
— В силу некоторых обстоятельств.
Недоверчивый серебряный взгляд.
— А ты
Желательно — насовсем.
— Не мог бы, — отрезал Сэнни. — Ни в кота, ни в коня, ни во что другое. Союзник не приходит по приказу.
Амарела некоторое время молчала, кусая губы, потом расстегнула пояс, стянула через голову верхнее, без рукавов, синее платье, бросила его ненавистному Лавенгу.
— На, оденься, смотреть на тебя противно.
Сэнни хотел было что-то возразить, но потом благоразумно смолчал и натянул одежку на себя. Слуа шили на мужчин и женщин одинаково — прямой, без вытачек, крой, по бокам от пояса до подола — клинья, под мышками — прямоугольные ластовицы.
— Ненавижу ходить в дурацком, — бубнил он. — Как на параде в честь конца лета…
— Извини, мундир не завезли.
— Ничего, я потерплю.
Покрутился, потом подпоясался куском плетеной тесьмы и снова сел, глядя в костер. Отблески пламени мерцали в серебряных глазах переливчато и романтично.
Амарела вспомнила горящий остров из своего сна и вздрогнула.
— Что там было… в Даре? — спросил наконец Сэнни более-менее мирным тоном. Видимо он смирился с тем, что кругом на тысячу миль другого собеседника не найти. — То что на нас напало — это ведь была Полночь.
— О, в Даре было многое, — мстительно сообщила рейна. — Сначала у вас под носом… неизвестным путем проявился наймарэ и вызвал Полночь в Катандерану. Потом Полночь прорвалась в Найфрагире и теперь там война. Из-за вас. Анарен сказал, что не надо было в Море Мертвых лезть. Вран выжег огнем Ботанический сад. Потом его подорвали вместе с машиной. К тому времени, как я попала сюда, твой брат казнил своих рыцарей направо и налево, подумывал, не вернуть ли им четвертование и колесо, и, судя по всему, все сильнее повреждался умом. Ну и по мелочи — Макабрины вторглись в мое королевство под видом братской помощи и вовсю там хозяйничают. Не удивлюсь, если уже отхватили у Лестана кусок прибрежных территорий. И вряд ли вернут мне мою страну с прибытком.
Сэнни молча смотрел на нее, потом сильно сжал руками виски.
— Ты прямо сладкоголосый соловей, — пробормотал он. — Горлица. О, Невена, мне срочно надо домой.
— Мне тоже.
— Может еще и знаешь, как туда попасть?
— А ты?
— Ясно.
Воцарилось молчание. Слышно было, как потрескивают угли костра. Принц сдался первым.
— Мне кажется, нам надо сотрудничать, — сказал он. — Вот выберемся, и можно будет никогда тебя не ви… вобщем, сейчас надо держаться вместе. Согласна?
Амарела подумала и скорбно кивнула. Ей было до слез жалко кота.
Человек пошарил рукой по раме чердачного окошка, щелкнул задвижкой и сильно рванул на себя. Лопнули бумажные полосы, опадая и закручиваясь спиралью, рама отворилась. Вместе с холодным ночным ветром в дом проник запах псины.
Человек высунулся по плечи, оглядывая двор. Потом втянулся обратно.
— Мары знают, где они, темень, хоть глаза выколи. Сперва лаяли, в двери скреблись, теперь молчат. Может, ушли?
— Нет, не ушли. — Киаран подошел ближе, глядя через плечо человека. — У калитки одна сидит, и одна на дорожке. И у забора две. И вон там, у хозяйственной пристройки. Белые, разве ты не видишь?
— Ничего я не вижу. — Человек озадаченно провел рукой по гладким волосам, собранным в хвост. — Ага! Сейчас я принесу кое-что… если оно тут есть. Должно быть. Погоди-ка.
Он вернулся люку и полез с чердака вниз. Киаран снова посмотрел на собак.
А они смотрели на него.
В темноте мерцали алым глаза, влажно блестели клыки. Одна, две — Киаран насчитал восемь штук, остальные, видимо, сидели вне поля зрения. Жаль, что человек их не видит, он мог бы убить их так же, как убил оглушенного столкновением вайверна.
Человек вернулся. В руках он держал два предмета, похожие на толстые короткие палки.
— Аварийные свечки. Сейчас поглядим на твоих собак, если они еще там.
— Они там, — кивнул Киаран.
Человек что-то сделал с одной палкой, и та вспыхнула столбом белого пламени, Киаран от неожиданности шарахнулся в сторону и зажал ладонями лицо.
— Ну-ка, где вы там… Эй, парень! Киаран? Ты чего? — его потрясли за плечо. — Ты зачем на огонь таращился, балда?
Он помотал головой, попытался проморгаться. Под веками всплывали, менялись, проваливались друг в друга белые и лиловые кольца.
— Ага, — сказал человек. — Вижу их. Совсем другое дело.
Короткий грохот. Опять грохот, и еще раз, и еще. Собачий взвизг, потом утихающий скулеж.
Киаран, наконец, разглядел сквозь плавающие пятна белое пламя во дворе, шипящее и мечущее искры. В воздухе разливался едкий будоражащий запах. На краю освещенного круга лежала, вытянув лапы, белая гончая Кунлы.
Теперь их двадцать.
Остальные разбежались к забору, спрятались за поленницу, за садовые яблони, за кусты и железную бочку с водой.
— Я так полагаю, сами они не уйдут? — человек обернулся к Киарану. В руке у него был металлический предмет, небольшой, но выглядевший и пахнущий пугающе. Мечам, лукам и дротикам слуа до него далеко. — Придется их всех перестрелять, иначе они не отстанут.
— Не отстанут, — подтвердил Киаран, не сводя глаз с человеческого оружия.
— Что, нравится? — Человек улыбнулся. — Это Пэ-А девять двадцать пять, леутский Аверган. Надежный. Леутцы даром что воюют с нами постоянно, а оружие делают хорошее. А эта штуковина, что я около твари поднял, она твоя?