Хирург и она; Матрица
Шрифт:
– Мне потом сказали, что он хотел, чтобы я его убила. У него опухоль в мозгу и сволочи кругом. А он хотел от чистой руки умереть.
– Ну что, умер?
– Нет.
– Почему?
– Не получилось...
– Почему не получилось?
– Рук чистых не стало...
– Как это?
– Он меня стрелять научил...
– Да что ты тянешь! Рассказывай, живо!
– Он меня стрелять научил, и я... и я шестерых убила...
– Ты?! Шестерых? Ну ты даешь!
– Да, Так получилось. Понимаешь, я... Рядом с тобой я добрая и любящая... А рядом с ним я шлюха и... В общем, такая же, как он.
– Ты с ним спала?
– Нет.
– Честно?
– Если честно, то да. В мыслях...
– Как это?
– Когда я к нему в дом попала, то придумала убить его в постели. В первый раз, ну, тогда, с тобой, он совсем забылся от меня. С ним все что угодно можно было сделать...
– И ты придумала убить его во время оргазма?
– Да...
– Жалеешь, что не получилось?
– Да. Лучше бы я с ним удовольствие получила, чем этих огрызков убивать. Представляешь, он сказал одному своему человеку, чтобы тот вокруг дома ползал и стрелял в окна из снайперской винтовки.
– Нет, не представляю... Маразм какой-то.
В комнате стала тишина.
– Ну и как людей убивать, расскажи?
– спросил Лихоносов, когда молчание затянулась.
У нее вырвалось:
– А ты, что, не убивал?! Скальпелем?
Сказав, Даша закусила губу. Человек зарезал свою дочь, а она, чтобы хоть как-то оправдаться, вспомнила. В этой страшной круговерти разве останешься человеком?
Хирург взорвался:
– Не смотри на меня так! Лора за мной прибежала, когда она уже умерла, понимаешь, умерла! И я надел маску, встал за стол, и все сделал. Ты представляешь, я все сделал, все, но уже у мертвой сделал! Ее здоровой похоронили!
Лихоносов заплакав, уставился в потолок. Даша бросилась на кухню и вернулась со стаканом портвейна.
Он выпил. Вернул стакан и вернулся в прошлое. То есть повторил свой вопрос. Повторил с той же интонацией, и так же глядя:
– Ну и как людей убивать, расскажи?
– Очень просто. Ты просто смотришь на человека как на выключатель, и выключаешь. Одного, второго, третьего.
– Мне хочется выключить тебя.
– Не имеешь права. Я из-за тебя стала такой.
– И прежней стать не желаешь?
– В общем-то, да. Не желаю.
– А ты не боишься?
– Чего?
– Даша вспомнила пистолет, лежавший на кухне в большой алюминиевой кастрюле.
– То, что я...
– Сделаешь что-то с моим лицом?
– Да.
– Не боюсь. Ты не сможешь.
– Ты в этом уверена?
– Все, что ты сможешь сделать, так это сделать из меня демона. Демоническую красавицу. Но ты не сделаешь.
– Почему это.
– Чихай умирает, и его душа частью перебралась в мою. Но только частью. И эта часть уйдет, растворится без остатка, если... если наши с тобой отношения восстановятся.
– Ты думаешь?
– с надеждой посмотрел Хирург.
– Я уверена, - Даша погладила его руку.
– Я еще не напился. Я еще чего-то не вытравил из себя. И ты сделала ошибку. Ты напомнила мне об убитых мною людях. С такой памятью я не могу резать и пилить. Я - человек, не машина.
– У нас нет денег. А вина осталось на два дня.
– Займи.
– Не у кого.
"Все кончится - найду себе нормального мужика, с нормальными мозгами. С гениями трудно", - мелькнуло у Даши в голове.
Хирург усмехнулся.
Красные его глаза посмотрели злорадно.
– Тогда стань Робином Гудом. В округе полно богатеньких буратино.
Даша вновь вспомнила пистолет, лежавший на кухне в большой алюминиевой кастрюле. Душа Чихая сидела в ее душе занозами. Она представила как ночью, с чулком на голове грабит дачу начальника милиции Козлова. Представила себя с "Макаром" в руке. И еще представила, как отпевают убитых ею подручных Чихая. И отказалась:
– Не буду воровать.
– Тогда иди работать. В Орехово-Зуево. По специальности. Надень короткую юбчонку, густо накрась губы и езжай.
– С таким лицом? И ногами? Да на меня со всего города сбегутся посмотреть!
– Тогда проси милостыню. С таким лицом и такими ногами. А я соглашусь на дешевый портвейн. Сто пятьдесят рублей в день заработаешь?
– А может, возьмешь себя в руки и закончишь со мной? Ты же мужчина?
– Я алкоголик. И у меня душевная травма, я сломался в полный утиль. Когда я проснулся и не нашел тебя в доме, я подумал, что у тебя зачесалось, и ты убежала к этому Чихаю.
– Теперь же ты знаешь, что это не так!
– Ты что, не понимаешь, что я не могу сейчас резать?!
– привстав, закричал ей в лицо Хирург.
– Не могу! Ну, дай мне неделю!
– Хорошо, - ответила Даша.
– Принести тебе стакан?
52. Флегмона в голове.
Через день Даша оделась поплоше, забинтовала левую половину лица и поехала в Орехово-Зуево. Два часа она ковыляла по рынку, прося милостыню. Набрала десять рублей, и чуть было не попала в милицию. Потом просила у церкви, но недолго - нищие чуть не побили. В электричке получилось лучше.
– Мы сами из Гудермеса, беженцы, муж калека, пьет, детей кормить нечем, у самой флегмона в голове и ноги от полимилита, - канючила она до самого вечера.
Всего набралось двести тридцать три рубля мелкой мелочью. Краснея, Даша купила пять бутылок портвейна, хлеба, куриных окорочков и поехала домой.
Хирург на нее и не посмотрел. Подошел к сумке, покачиваясь от непривычки ходить, вынул бутылку, на кухне по-гусарски срубил пробку ножом и выпил прямо из горлышка.
53. Занозы ткнулись в самое сердце.