Хирургическое вмешательство

Онойко Ольга

Арья, ничуть не смутившись, пожевал губами и улыбнулся, собираясь ответить, но Жень его перебил. Божонок так и подпрыгнул на сиденье, едва не стукнувшись макушкой о потолок. Ксе пришлось вцепиться ему в рукав и применить силу, потому что мальчишка готов был выскочить из машины.

– Эй! – орал он шепотом, не решаясь поднимать шум. – Вы что… шаманы, блин… что вы сделали вообще?!

– Ти-хха! – раздельно взрыкнул Дед. – Сядь на задницу! боже мелкий…

– Они же адептов подняли! – скулил Жень.

– Ты знал, что их поднимут.

–

А вы? Чего вы все?! Чего теперь будет?!

– Не паникуй, - добродушно сказал Арья; он отнюдь не выглядел встревоженным. – У меня самолет в пять часов.

– Ну и чего?! Какая нахрен разница, когда…

После чего Жень восстановил свою репутацию в глазах шаманов: замолк, сел ровно и, отдышавшись, спокойно спросил:

– А куда мы едем?

Ксе беззвучно смеялся. Они с Льей должны были одинаково хорошо знать учителя и его манеру общаться с учениками – и Лья наверняка знал, но был слишком жаден до информации, чтобы терпеть бесконечные хождения Арьи вокруг да около. Ксе в таких случаях просто ждал: рано или поздно Деду наскучивало болтать попусту, и тайное становилось явным. Лью мучила любая неясность, а потому он каждый раз начинал кипятиться, потешая старика и провоцируя новые забавы.

Сейчас Лья обреченно вздохнул и сказал:

– Совесть поимейте, коллеги. Подняли меня ни свет ни заря, запрягли Матьземлю убивать у меня на глазах – а я, между прочим, таких гитик не умею… посадили мне в машину отвлеченное понятие и кормите теперь сказочками.

– Я те щас дам отвлеченное понятие, дядя, - обиделся бог. – Щас по понятиям будет…

– Не хами дяде Лье, - навел строгость Дед; он смеялся. – Дядя Лья, к-куда бы ты сам сейчас поехал? А?

Лья задумался. Думал он долго и явно перебрал не один вариант.

– Не знаю, - наконец, сдался он. – За город разве что? Так там нас только повязать проще будет…

– Нет, - назидательно сообщил Арья. – Мы сейчас поедем обратно.

– Куда – обратно? – не без опаски уточнил Жень.

– В центр.

– Куда – в центр?

– В самый центр. Центрее некуда. Газуй, Лья.

– Уважаемый Лев Аронович, - желчно отозвался тот. – Разъясните мне, тупому, пожалуйста. Скока вешать в граммах. В какой центр вам надо.

– На Красную площадь, - торжественно объявил Арья.

Лья открыл рот и закрыл. Повернулся с видом смиренника и действительно тронул машину с места, медленно выводя ее из проулка. Ксе по-прежнему терпеливо ждал: по его ощущениям, оставалось недолго. Арья может трепать ученикам нервы максимум еще всю дорогу, но возле Манежа ему, так или иначе, придется расколоться. «Ладно, - обиженно бурчал Лья себе под нос. – Ладно…»

– Дед, - настороженно втек божонок, автоматически расстегивая и снова застегивая ремень на одолженной куртке. – А зачем нам площадь?

Старый шаман помолчал; прикрыл глаза, и улыбка стаяла с его лица.

– Мы поступим так же, как п-поступал ты: сделаем то, чего от нас меньше всего ожидают. Площадь нам низачем, Жень. Мы п-пойдем в Александровский сад.

Смотреть на Вечный Огонь.

И Ксе встревожился – потому что божонок обмер, вжался в спинку сиденья, вцепился ногтями в обивку. Лицо Женя побелело, он закусил губу и мелко-мелко замотал головой.

– Я… дедушка, я не могу, - пролепетал он. – Я… не надо, пожалуйста. Только не туда. Я не могу.

– Это почему ж?

– Он… - Жень отчаянно зажмурился, - он – папкин…

– Ты теперь за папку, Жень, - грустно сказал Арья, глядя в окно на пролетающие машины. – Теперь – твой…

– Как ты себя чувствуешь?

– Странно, - честно ответил Жень. – Но вроде, порядок… Я раньше только через папку пробовал, впрямую никогда.

Они медленно шли по аллее сада, втроем: Дед, Ксе и божонок. Лья сидел в одном из уличных кафе и орлиным взором следил за диспозицией. Арья долго ерничал над ним так и сяк, но вторично вывести Лью из себя ему не удалось: тот получил вожделенную информацию и стал по-обычному невозмутим.

Дед рассказал ему далеко не все. Ксе предпочел молчать. В голове Льи сложилась логичная картина, ему должно было хватить. Вдаваться в жуткие подробности в присутствии Женя никто в своем уме не стал бы. Кроме того, Ксе вышел из дома Санда не тем человеком, каким вошел, но отнюдь не хотел, чтобы кто-то разделил с ним метаморфозу. Шаман не убивал сам, успокаивал себя высшим равнодушием Матьземли, не испытывал шока, но мысли его навязчиво, снова и снова возвращались к подъезду, жрецам, холодному дулу, вздымающейся мощи богини и трупам. Деду каким-то образом удалось сократить количество жертв, просьбу же Ксе богиня исполнила просто… конечно, рядом с Арьей он салажонок, птенец, но он обязан понять, как повторить за учителем это воздействие.

Потому что повторять – придется.

Ксе отдал божонку пистолет; Арья не возражал. По тому, как Жень взялся за оружие, даже шаман, никогда не имевший дел с оным, понял, что рук надежней, чем руки этого подростка, непросто найти.

…По аллее они проходили в третий раз, неспешным прогулочным шагом, который сейчас и требовался; шли от вечной толпы возле ворот Александровского до входа в одноименную станцию метро, поворачивали обратно. Поначалу Жень нервничал и старался не смотреть в сторону кремлевской стены, но быстро успокоился, поняв, что ничего страшного не происходит. Теперь он просто глазел по сторонам.

Дед молчал. Ему не пришлось объяснять ученикам, что такое Огонь.

Это знал всякий.

Истинные храмы, где проводятся ритуалы и стоят алтари, не предназначены для непосвященных. В них нет пустых украшений, они не красуются архитектурой, они зачастую расположены в бетонированных подвалах, потому что взаимодействие с тонким миром влечет за собой трансформации огромного количества энергии и чревато взрывами. Некоторые главные храмы засекречены и находятся далеко за городской чертой. Так безопаснее – и так проще прятать последствия запретных жертвований.