Хирургическое вмешательство
Шрифт:
Даниль съежился, ощущая жгучее желание уползти за плинтус.
– Эрик-Эрик-Эрик!
– заторопилась Ворона, усаживаясь на полу; швырнул ее физически сильный Ящер от души, так, что маленькая и щуплая Алиса Викторовна улетела чуть ли не к дальней стене. – Спокойствие, только спокойствие! Никто не умер.
– Это-то меня и огорчает, - заметил тот, продолжая сверлить Даниля жутким огненным взором.
– Ну почему ты такой злой? – с преувеличенной беззаботностью засмеялась она, встряхивая головой. – Может, тебе велосипед подарить?
– Я не злой, - сказал Эрик, усмехнувшись; усмешка его была нехороша. – Но кто сказал, что я добрый?
Даниль сидел и тупо
– Эрик, не сердись! – взмолилась Алиса. – Мальчик просто мыслит научно.
Ящер покосился на нее с вопросом; сияние его ауры гасло.
– Если есть кнопка, надо ее нажать и посмотреть, что будет, - Ворона пожала плечами и захихикала. – А что, кстати, будет?
– Что это было? – эхом пробормотал Даниль.
– Формат диск Це, - с присущим ему покойницким юмором сообщил Лаунхоффер.
Океан вернулся в привычные берега; отдел мониторинга теперь снова освещали только лампы дневного света, и после огня чистой энергии казалось, что воцарились сумерки. «Если б это был формат диск, я б на месте Ящера меня сразу убил», - решил Сергиевский и почти успокоился. Кажется, Алиса Викторовна всерьез собирается его защищать, а значит, ничего особенно ужасного Лаунхоффер с ним не сотворит.
Под потолком захлопали крылья: с пустого стеллажа слетел ворон. Он устроился на хозяйском плече, огладил клювом перья и нахохлился. Ящер прикрыл глаза, и Даниль, наконец, попытался разобраться в том, что здесь происходило минуту назад. Понять это оказалось несложно, и за осознанием последовал очередной приступ благоговения. Сергиевский даже потупился; он был близок к тому, чтобы устыдиться.
Охранная система Лаунхоффера работала в обе стороны. Большую часть энергии взрыва ворон принял в себя, внутрь своего многомерного мыслящего тела, а затем рассеял ее по вероятностным вселенным подобно тому, как компьютер распределяет по ним объемы вычислений. И все-таки абсолютной надежности программа не гарантировала. Находись в отделе мониторинга один Даниль, Эрик Юрьевич вряд ли стал бы беспокоиться о нем, поручив аспиранту самому расхлебывать заваренную кашу. Но Лаунхоффер не мог доверить программе Алису Викторовну; ради нее-то он явился сюда лично и даже задействовал собственную силу, чего делать не любил и делал нечасто. «А ведь она ничуть не слабей», - подумал Даниль и внутренне улыбнулся. Все же иногда он Ящера понимал – например, как мужчина мужчину.
Позади зашевелился и застонал Лейнид. Сергиевский обернулся и помог инспектору сесть, тот тяжело привалился к его спине и замер.
– Так, - сказал им Ящер. – Если я вас здесь еще раз увижу, вас вообще больше никто нигде не увидит. Я понятно выражаюсь?
– Ага, - глупейшим образом закивал Даниль, разглядывая ворона. Адская птица удостоила его единственного полупрезрительного взгляда и снова нахохлилась.
– Эрик, - сказала Ворона озадаченно, - а все-таки, что это такое?
Обычно из-за своей забывчивости она очень легко теряла нить разговора, но сейчас возникший вопрос не оставил ее – напоминание было перед глазами. Даниль проследил за взглядом Вороны, упиравшимся в пустую, казалось бы, стену, и вспомнил, что в тонком мире там до сих пор должен гореть дисплей. Машинально он сменил режим зрения, и действительно увидел громадный экран. Раскидывалась на нем, конечно, не программа Ящера, а знакомая уже «Parafizika Map», карта анатомии стихийных божеств.
Только на карту эту как будто была наброшена белая сеть – сеть с яркими точками в пересечениях линий. Точки распространялись по территории страны неравномерно, где-то они почти сливались, где-то были разделены тысячекилометровыми пустотами, и в целом все это поначалу напомнило Данилю карту автомобильных дорог.
– Если я не ошибаюсь, это система храмов бога войны, - неуверенно, смущенно сказала Ворона, и у Даниля по коже подрал мороз. – Калининград, Курилы, Заполярье… только у него такое покрытие…
Лаунхоффер шагнул к Алисе и бережно помог ей подняться с пола. Ворона откинула голову, пытаясь поймать его взгляд; Эрику она и макушкой до плеча не доставала.
– Вы двое, - сказал Ящер, не глядя. – Пошли вон.
Даниль не заставил себя упрашивать.
Он вытащил все еще полубессознательного Лейнида на крыльцо и плюнул на внутренний этикет института: прямо через точки достал из столовой стулья и чай и даже не сказал «спасибо». Широков отпаивался чаем минут пять, потом еще столько же откуривался данилевыми сигаретами. Время это Даниль провел в лихорадочных размышлениях по поводу увиденного и услышанного, успел забыть о пережитом ужасе и вновь испытать дрожь азарта, понял, что вскоре опять отправится повидать шамана Ксе, и в целом находился на взводе, так что стоило Лейниду очнуться – и первым, что он услышал от виновника своих невзгод, оказалось возбужденное:
– Ты понял, что это было?!
– Я понял, что нас собирались бить, - мрачно сказал Широков. – Может быть, даже ногами.
А все остальное, что он сказал, было матом.
Отправив Воронецкую домой, Лаунхоффер снова включил бесплотный дисплей и вызвал контролирующую программу. Процент готовности значился близким к сорока шести.
Ворон на его плече переступил лапами. Сова заухала.
– Хорошо, - без выражения сказал Эрик, усаживаясь перед клавиатурой. Некоторое время он проглядывал код, но ничего в нем не изменил. Потом отодвинулся, и пару минут просто рассматривал творение своих рук – молча, с непроницаемым видом, и птицы вокруг застыли в неестественной неподвижности, точно чучела.
– Ну что же, - пробормотал Ящер. – Процесс пошел, – и вдруг едва слышно добавил: - Yeahh!..
Лицо его становилось все ясней и ясней; наконец, Эрик Юрьевич улыбнулся.
11.
– Жень, прекрати!
– А что я делаю-то?!
– Ты за мной ходишь. И смотришь. И канючишь.
– Я не канючу! Я вообще молчу. Это ты на меня орешь.
– А что ты так на меня пялишься?
Ксе был зол. Ксе был втройне зол оттого, что чувствовал за собой вину: он не по делу обнадежил божонка, ляпнув ерунду, и теперь расхлебывал последствия. Жень больше не надоедал ему уговорами, он даже не слишком привязчиво за шаманом таскался, он просто все время смотрел на Ксе проникновенным взором, полным невыносимо ясной, певчей, божественной синевы, и мечтательно улыбался.
Выглядело это ужасно.
Шаман надеялся, что все недоразумения разрешатся с возвращением Арьи. Действительно, Дед, приехав, первым делом позвонил ученику и осведомился, как у него дела. Ксе немедля рванул в Москву, ухитрившись оставить подростка на попечении Ансэндара и прихватив с собой злосчастную куртку Санда – местом встречи Дед назначил его квартиру. Санд долго смеялся и отмахивался, потом поставил коньяку, а Арья, слушая сетования Ксе, все молчал, утопая в глубоком кожаном кресле ученика, смотрел куда-то вскользь, мимо Ксе, и задумчиво пожевывал губы.