Хищный инстинкт
Шрифт:
В боевых обличиях, с искаженными лицами и фигурами, вампиров все равно можно отличить одного от другого не только по одежде. Все это время мне не давала покоя мысль, кем был тот темноволосый вампир, что подмигнул в моем видении.
Близнецы Маури вызвали у меня помрачение сознания, но сами образы, за которыми я гналась - создал мой собственный разум. Братья принимали Корнуэлла за моего брата и не посчитали бы соблазняющую Кин-Кин причиной погони. Зато я посчитала вампиршу опасной и бросилась выручать попавшего под влияние или «опоенного» оборотня. С этим все понятно.
Но темноволосый...
Думай, Эфа. В каждой ситуации думай и делай выводы. Я потерла щеку, раненую одним из отлетевших каменных осколков во время стычки в коридоре. Серьга регенерации все хуже справлялась с многочисленными порезами и синяками.
Перед глазами замелькали картинки, я мысленно прокручивала весь мой небогатый опыт общения с вампирами. Пока одно из изображений не застыло. Есть! Резкие движения, словно рывками, птичьи угловатые повороты. Темноволосый был в моем видении, том самом, которое показало Око в склепе. Именно он оставлял на убитом сире Бране следы оборотня. Все было слишком быстро и смазано, само происходящее меня напугало, и я не смогла осознанно четко выделить детали. Зато мое подсознание смогло, «спасибо» покопавшимся в нем близнецам Маури. И от них есть польза. Теперь я смогу определить злоумышленника, участвующего в убийство местного сира.
Я еще раз внимательно изучила каждого из сражающихся. Увы, того темноволосого в зале не было. Бились две группы - с одной стороны вампирами управлял лысый, кряжистый мастер, даже в ипостаси удивительно страшный для белого вампира.
Его противником оказался знакомый мне Генрих. Вот к нему я испытывала отдаленное расположение. Все-таки поверил мне на слово, пригласил в замок, замолвил слово перед Тадеусом. Цветы, опять-таки дарил. Я все помню.
В отличие от лысого, визжащего и прыгающего во время боя, Гальвани вел себя крайне собрано. Он жестами и короткими командами управлял своими бойцами, длинные волосы потрескивали от энергетических потоков, сплетающихся в помещении, глаза Гальвани казались совершенно белыми от непрекращающегося сияния.
Лысый все больше теснил Гальвани. Это плохо. Вряд ли он мне поможет выбраться. С неизвестным вампиром возможность договориться не просто исчезающе мала, а скорее отрицательна. В случае проигрыша Генриха, мои шансы выбраться становились почти нулевыми. Но и ввязываться не хотелось совершенно.
Подчиненные вампиры сражались в основном физически, отчаянно полосуя друг друга когтями, а вот мастера предпочитали воздействие. Белые, чьей специализацией были эмоции восхищения, возбуждения, страсти и творческого экстаза, вовсю посылали друг в друга волны, требующие подчинения и преклонения.
Как я заметила, эти доминационные валы, бьющие по воле противника, выполняли и дополнительные функции, по дороге сбивая приверженность низкоуровневых вампиров. Некоторые из них чуть ли не каждые две-три минуты меняли сторону боя.
Лысый вдруг завизжал особенно сильно и сам побежал к Гальвани, отбрасывая сломанными куклами тех, кто оказался на его пути.
И вот уже Генрих со своими начинает все дальше отступать
Вздохнув, я подкинула камешек и на низком бреющем полете отправила его в тыл группы намечающегося лидера. Некрасиво вмешиваться в чужое противостояние, но они все равно конкурировали не один на один, поэтому будем считать, что я из команды Гальвани. Красивая умная девушка украсит и усилит любую сторону. Так и случилось.
Еще пара забросов и ситуация в корне изменилась. Затихший было постамент опять засиял надписями, только уже в «нашу» честь. И с победительным криком Гальвани поставил ногу на распростертого в подчиняющемся поклоне лысого.
Воздух потрескивал от концентрации вампирской магии, я даже в надежде посмотрела на свой браслет Хамелеон, вдруг и его заодно подзярядит, но увы.
– Всех сюдааа!
– скомандовал Генрих, и вампиры начали стаскивать побежденных в центр зала под постамент. Зрелище было интересным, пока меня не дернули за ногу.
Сердце от страха прыгнуло до горла, я пискнула. А прошедший через другой вход, коих было несколько, и подкравшийся сзади вампир уже деловито тащил меня в общую кучу.
Некоторое время я соображала: брыкаться, ударить молнией или изобразить почти все согласное поверженное тело.
Генрих решил за меня.
– Человеккк, - прошамкал он клыкастой пастью, - сюдда ее. Едаааа!
– Я же была на твоей стороне, помогала!
– я отпихнула тащившего меня вампира и подскочила на ноги.
– Едаааа!
Сплошное разочарование, а не мужчина. Бросившись бежать в сторону ближайшего коридора, я вынуждена была признать, что планов у меня больше не осталось и нужно разрабатывать новые. От вампирской вони слезились глаза и кружилась голова. Еще пара шагов и я добегу до поворота.
Но в спину ударило воздействием.
Общим. Эта сволочь скомандовала всем подчиненным атаковать меня, вызывая в жертве восхищение и подчинение. Никакого восторга я не испытывала, но меня скрутило так, что я впервые задумалась, а не использовать ли кольцо-блокатор аллергии и будь что будет.
Судороги скручивали тело, когда два вампира тащили меня, практически потерявшую сознание к Генриху.
– Потерпппиии, - вдруг прошамкал он, покачнувшись, - мне нужжна силаа, нужжна крофь.
Да пошел ты. Зубы выбивали дробь, мучительно болел каждый сустав в моем теле.
Вампир держал меня за шкирку, белые с голубой окантовкой глаза рассматривали с явным гастрономическим интересом. Стоящие вокруг вампиры глазели завороженно, покачивая вываленными длинными языками.
Громкий звук, похожий на разбивающееся стекло, заставил Генриха повернуть голову. Окружающая фиал защитная сфера разлетелась на крошечные сверкающие в переменчивом свете осколки, тут же растаявшие в воздухе. Колба с кровью висела и чуть покачивалась, не защищенная, доступная. Так и продолжая удерживать меня одной рукой, Гальвани завороженно двинулся к своей судьбе. Он шел прямо по телам поверженных, покорно смотрящих снизу вампиров, поднимаясь к вершине постамента. Шаг за шагом. Покачивающийся, истекающий жуткими ранами победитель.